Прощание с детством - [9]

— Ненавижу алгебру, — признался Коля уныло. Его красивые черты были заморожены выражением смертной скуки, которая овладела им, пока он пытался решать примеры под руководством Натальи Леонидовны.

Кеша молчал, потому что внутри себя продолжал злиться на товарища за сегодняшний выпад, хотя сам не мог понять, почему это так задело его.

Они попрощались с охранником и выбежали на улицу. Их встретил сильный порыв ветра, растрепавший волосы и края одежды и бросивший в лицо пыль и мелкие соринки. Коля закашлялся и закурил, Кеша протер очки краем рубашки.

На лавочке, где он сидел после уроков, теперь расположилась королева вместе с ее вездесущей свитой. Рита и Оля говорили о чем-то так тихо, что из-за ветра расслышать было нельзя, а Марина молча слушала их, широко распахнув свои болотного цвета глаза. Заметив их, она весело махнула им рукой.

— Не хочу к ним, — признался Кеша. Коля, который был настроен совсем иначе, нахмурился.

— Из-за того, что вы расстались с Олей? — едко осведомился он, Кеша мотнул головой.

— Просто не хочу.

— Давай хотя бы поздороваемся, — предложил Коля и Кеша, тяжело вздохнув, согласился, деваться ему было некуда.

Маргарита перестала болтать с Олей и смерила их презрительным оценивающим взглядом.

— Привет мальчики, — сказала она и фальшиво улыбнулась. Ветер играл с ее густыми темными волосами, которые выглядели такими приятными, что хотелось прикоснуться к ним, чтобы ощутить сладость теплого шелка. Рита выпустила в воздух струйку дыма с шоколадным ароматом и ее глаза уперлись в лицо Кеши. Коля ее не интересовал, потому что она видела его насквозь.

Оля же напротив сразу же как-то поникла, стоило им появиться, стала прятать взгляд и комкать в пальцах пачку сигарет, чтобы скрыть нервную дрожь.

— Что вы тут сидите? — поинтересовался Коля.

— Вас ждем, — ляпнула Марина и тут же вжала голову в плечи, готовая к казни, которой не последовало. Рита сдержанно хохотнула и улыбнулась одними губами, причем улыбка эта предназначалась Кеше.

— Может пойдем искупаемся? — предложила она.

— Сейчас придет мой парень, — радостно заявила Марина, — я хотела бы вас с ним познакомить.

Это звучало очень странно при том, что в школе они почти не общались, и связывала их только о память, об отношениях Кеши и Оли. Но сам Кеша предпочел бы лучше отказаться от этой памяти вовсе и сделать вид, что ничего не было, что он и делал теперь.

— Простите, не могу, — с наигранным разочарованием вздохнул он, получилось слишком театрально, — у меня дела…

— Какие? — осведомился Коля.

— Важные.

— Ну какие?

— Я обещал сводить Ленку в кино… — Кеша трижды проклял то, что не мог соврать под прицелом Ритиного взгляда. А ведь он бы мог сказать, что устроился на работу, что должен помочь тете, подменить брата на смене, да что угодно! Полить цветы у соседки, сделать алгебру… Дурак.

— Ленка — твоя девушка? — подала голос Оля и звучал он до отвращения холодно, а в ее глазах сейчас сиял арктический ледник. Кеша кивнул, хотя мог сорвать.

— Хорошо вам сходить, — бросила Рита, гипнотизируя его взглядом, что-то недоброе было в ее словах и он почувствовал опасность, исходившую от этой девушки, ее властность, ее внутреннюю силу, от которой было не убежать. Она привыкла получать то, чего ей хочется и в данный момент ей хотелось его. Это читалось в этих вишневых глазах яркого насыщенного цвета.

— А вода такая теплая, как летом, — протянула она и облизнула полные губы. Это прозвучало как призыв, как приказ и, как любой послушный поданный ее высочества, Кеша не мог его ослушаться.

Из-за сильного ветра горожане, обычно прогуливавшиеся по бульвару, сегодня предпочли отсиживаться дома. Исчезли все уличные художники, которые торговали здесь незатейливыми городскими пейзажами и портретами, которые рисовали для желающих прямо на месте. Любое удовольствие за ваши деньги! Даже искусство. Только то искусство, к которому привыкла Лариса благодаря бабушкиному воспитанию, не продавалось на бульваре за копейки и не выставлялось на всеобщее обозрение, предпочитая скрываться от любопытных глаз. Этим искусством не были даже безвкусные картины в музее и головы вождей, не были люстры, копировавшие те, которые разгромила и пустила в переплавку красная армия, когда взяла этот город.

Что было им? Книги в толстых пыльных переплетах, которые жили вместе с ними в их небольшой квартире, на которую они поменяли свою прежнюю с трехметровыми потолками и старинной мебелью, за которую были не в состоянии платить. Потемневшие от времени картины, на которых уже не разглядишь изображения?

— Не принимайте меня за легкодоступную дурочку, которая станет развлечением во время вашей командировки, — выдала она, оторвавшись от собственных мыслей и бросила оценивающий взгляд на своего спутника. Они бродили вместе по пустому бульвару, где кроме ветра и пьяного дворника, который лениво скреб метлой у какого-то магазина, никого не было.

Мужчина улыбнулся, ему нравилась прямолинейность Ларисы, сочетавшаяся с ее вежливостью. Даже хамство из ее уст звучало так высокохудожественно, что из него можно было сделать афоризм.

— Я не принимаю, — спокойно сказал он, звали его Валентин, и был он лет на пятнадцать, а то и на все двадцать старше Ларисы, — ты просто интересна мне.