Прощание с детством - [78]

— Ты дурак! — крикнула она взволнованно, — ты просто идиот. Как ты не понимаешь!? Мне ничего от тебя не нужно. Я просто люблю тебя, — последнее она сказала хрипло и сдавленно, попятилась к краю, поскользнулась, но Саша успел ухватить ее за локоть и удержать от неминуемого падения вниз. Рита нервно сбросила его прикосновения.

— Давай, скажи, что такая тварь, как я, не способна на чувства, скажи что-нибудь в этом духе, — потребовала она, но ее одноклассник молчал, кусая обветренные губы. Известие о том, что она узнала его тайну, и то оказало на него, куда меньшее действие.

— Ну, так если я не способна… если я не умею. Научи меня, — добавила девушка куда менее уверенно и снова встретилась с ним взглядом. Теперь она пыталась понять с каким выражением он смотрит на нее, какие чувства вложены в этот немой разговор.

— А тебе не мерзко? — вдруг спросил Саша, — после того, что ты узнала?

Рита покачала головой.

— Я восхищаюсь тобой, — призналась она, но почему-то смутилась этих слов и отвела взгляд.

— Прекрати, — осадил ее парень. Он вдруг развернулся и быстрой походкой направился к выходу с крыши, брезгливо переступая через промокшие листы изуродованной газеты. Рита тоскливо смотрела ему в след, а потом не выдержала. Настало время наступить на горло остаткам собственной гордости.

— Саша! — позвала она и голос ее сорвался на крик, жалобный, нелепый и такой непривычный для ее высочества, — пожалуйста, не уходи… — она побежала к нему, вцепилась в него, обняла как-то неловко, чувствуя глупую потребность в тепле. Недолюбленный ребенок.

— Как же ты живешь с этим, как?! — горячо зашептала девушка, — бедный, хороший Саша… ну за что так с тобой… почему!? Как же это… как же ты молчишь об этом?!

— Я не привык жаловаться, — спокойно сказал он, некоторое время он думал, куда деть руки, а потом все-таки обнял Риту тоже. Ощущение было странное, непривычное, но приятное. Было в нем что-то от забытого, давно ушедшего детства, что-то наивное, несмелое, искреннее. Сейчас он видел ее настоящую, ее обнаженную душу, без фальши, без надменности, без коварства и наигранности. Ребенок, который сам запутался в своих кознях, в паутине лжи и интриг, которые она успешно ткала столько лет.

— Но это же так тяжело… в одиночку нести это… — грустно продолжала Рита и на ресницах у нее висели слезинки, когда она подняла голову, чтобы поймать его взгляд, — позволь мне помочь тебе, разделить твою боль?

— Что за ерунду ты городишь? — возмутился Саша, опомнился, выпустил ее из объятий, отстранился, сделал шаг назад, восстанавливая безопасную дистанцию. Он про себя радовался, что на крыше никто не мог увидеть их вместе. Особенно Миша.

— Прости… — коротко бросила Рита и стала шарить по карманам расстегнутого пальто в поисках сигарет. Между ними росла пропасть, страшная, непреодолимая пропасть, через которую невозможно было перепрыгнуть, которая, как бронированное стекло возвращала все звуки назад. Не дозваться, не докричаться. Даже общая тайна не была мостиком, который мог бы помочь преодолеть расстояния, растопить полярные льды.

Саша смотрел на Риту какими-то другими глазами и его пугали новые ощущения, наполнявшие душу. Он видел перед собой хрупкую маленькую девочку со смешной челкой, большими глазами, которые, не смотря на ее любовь к грязевым ваннам оставались все такими же чистыми и глубокими, по-своему мудрыми, но такими потерянными и отчаянными. Ее тоненькие пальчики прикрывали огонек зажигалки от ледяного промозглого ветра, трепавшего края ее пальто и легкую ткань блузки. Саша подумал, что, скорее всего, она чудовищно замерзла на этом ветру. Он неуверенно шагнул к девушке, хотел запахнуть на ней пальто, но она испуганно отшатнулась, не зная, что он собирается делать.

Маргарита Польских. Хозяйка их жалких глупых душонок, кукольник и бог. Еще никогда раньше она не была ТАКОЙ жалкой, как загнанный зверек, молящий охотника о спасении.

Саша отобрал у Риты сигарету, которую ей так и не удалось зажечь, снова притянул ее к себе, на этот раз, не встретив никакого сопротивления. Она тихо плакала у него на груди и казалось, что так и должно быть, что все правильно.

— Ну чего ты ревешь? — хотел сказать грубо, а вышло как-то мягко, неуверенно. Голос его выдавал.

Рита продолжала всхлипывать, не торопясь что-либо объяснять. Саша мучительно соображал, что ему делать с этой новой проблемой, совершенно внезапно свалившейся ему на голову. Проблема, конечно, была старой, но теперь она приняла совсем другой оттенок, стала еще более чудовищной и сложной. С Ритой, надменной королевой, которая над ним насмехалась и хотела ему зла, желая выведать его тайну, еще как-то можно было что-то придумать, избавиться от нее, противостоять. Но как быть с глупой девчонкой, признавшейся ему в любви, да еще и к тому же, знавшей его секрет, он не представлял. Ответ был, простой, логичный ответ. Но Саша боялся называть его даже про себя.

— Бедный… что же пришлось тебе пережить… — шептала Рита и, судя по тому, что ее плечи стали вздрагивать сильнее, у нее начиналась истерика. Ее ладонь поймала Сашину руку и их пальцы переплелись, она вцепилась, как утопающий в соломинку.