Прощание без возвращения? Смерть и потусторонний мир с точки зрения парапсихологии - [15]

. Потом все потемнело, и следующим осознанным впечатлением было то, что он лежит на снегу, а охотник пытается его оживить. Когда он снова смог встать на ноги, он тут же начал искать следы на том месте, где он «стоял». Следов не было.

Фрейлейн Софи Свобода однажды, страдая сильными головными болями, заснула на диване. Ей показалось, что ее мама потихоньку вышла из комнаты, и подумала, что проснулась. Чувствовала она себя прекрасно, боли прошли. Она встала и быстро пошла за матерью, чтобы сказать ей, что головная боль прошла. Мать сидела с вязаньем рядом с отцом, который читал ей вслух. Девушка встала прямо перед ними, но родители ее не замечали. Даже когда мать через некоторое время поднялась с кресла, чтобы посмотреть, как там дочь, девушка оставалась незамеченной, однако увидела себя, лежащую на диване с бледным как полотно лицом. Тут ее будто что-то бросило на диван, она с трудом открыла тяжелые веки. Ко всему прочему, она еще удивила родителей, пересказав отрывок из книги, прочитанный отцом, а также суть их разговора между собой, хотя спала она в помещении за три комнаты от той, где сидели родители, да и дверь в ее спальню была закрыта.

Мистер Л. Л. Хайманс (L. L. Hymans) сообщает: «Я был в Лондоне в гостинице. Утром, проснувшись, я почувствовал себя плохо (у меня слабое сердце) и тут же потерял сознание. К моему величайшему удивлению я находился почти под потолком комнаты, откуда наблюдал за своим безжизненным телом, лежавшим с закрытыми глазами. Безуспешные попытки вновь войти в тело убедили меня в том, что я умер. Я задумался о том, что скажут об этом сотрудники гостиницы, мои родственники и друзья. Я задал себе вопрос: начнутся ли судебные разбирательства и что теперь будет на службе? Я не потерял ни памяти, ни самосознания. Я видел свое безжизненное тело как некий посторонний предмет; я мог рассмотреть свое лицо. Но я не мог покинуть гостиничный номер. Я будто был прикован в том углу под потолком, где находился. Через час-два в дверь начали настойчиво стучать. А я не мог подать никаких признаков жизни. Вскоре на балконе появился владелец гостиницы, поднявшись туда по пожарной лестнице. Я видел, как он вошел в комнату, боязливо посмотрел на мое тело и открыл запертую изнутри дверь. Затем пришли женщина-администратор и еще какие-то люди. Появился врач. Я видел, как он покачал головой, пощупав мне пульс, как он засунул ложечку мне в рот. Тут я потерял сознание и очнулся в той же постели. Все это продолжалось два часа».

Доктор Ости (Osty) получил от мадам Н. Анненковой два письма, датированные 3 мая 1930 года. В первом было написано: «Четыре месяца назад я не знала, что подобное возможно, так как не имела представления о таких вещах. В один чудесный, теплый день весной 1926 года я сидела на краю могилы моей маленькой дочери. Я была подавлена и в печали, но в полном здравии. Я хорошо помню, что, наблюдая за муравьями, суетящимися в поисках корма, чувствовала все большее облегчение в теле и душе. Сначала я ощутила, что мои ноги и руки стали невесомыми, за ними — нижняя часть тела и, наконец, грудь. И вдруг я оказалась над своим телом и несколько в стороне от него, продолжая видеть его сидящим на краю могилы. Рассматривая свою понурую фигуру, я заметила, что пальто было испачкано землей. Я будто парила над своим телом в состоянии счастливого опьянения. Мной овладело чувство огромной сияющей радости, как будто я проживаю одновременно тысячу жизней в совершенном покое. Я не могла пошевелиться и не испытывала потребности в этом. Но я все видела, все понимала и была наполнена ощущением внутренней счастливой жизни. Мое тело показалось мне какими-то старыми лохмотьями, чем-то, что я сбросила с себя. Я подумала: это — смерть! Но я же была полна радости жизни! Я увидела, как к моему телу подошел кладбищенский сторож, потрогал его, что-то выкрикнул и быстро убежал. Позже он сказал мне, что пошел вызвать «скорую помощь» и что мои руки и лицо уже начинали холодеть. Увидев, что он убегает, я поняла, что он подумал, будто я мертва. И тут меня охватил ужас. «Это смерть, — думала я, — как же мой муж будет жить без меня?». Но я чувствовала себя настолько живой, что сказала себе: я должна вернуться в свое тело. Я попыталась это сделать, но испугалась, что не смогу войти в него. Сначала вернулось ощущение тяжести, затем боли — незначительные физические неудобства, к которым мы все так привыкли, что и не замечаем их. Наконец, пришла печаль и захотелось плакать…»

Теперь мне хотелось бы привести несколько более подробных сообщений подобного рода. Сначала посмотрим, что пишет по интересующему нас поводу мой друг, парапсихолог Ганс Требус (Hans Trebus).

«Вот я и умер», — подумал я…

Мой друг, специалист по сложным оптико-механическим приборам и, стало быть, человек трезво и ясно мыслящий, призванный в действующую армию, в 1945 году попал в советский плен. Вместе с другими военнопленными ему пришлось выполнять тяжелейшую физическую работу при очень скудном питании — грузить демонтированные станки на морские суда. Вот что он рассказывает: «В июле в лагере были отмечены первые случаи дизентерии. Болезнь стала быстро распространяться. В санитарный барак доставляли все новых и новых больных. Да и как тут было не заболеть: кормили нас собачьими галетами, очистками брюквы и заплесневелым хлебом. Медикаментов не было никаких, так что врачу и его помощнику оставалось только отмечать кривые роста температуры и каждый день констатировать смертные случаи.