Прорыв из Сталинграда - [64]

— Но каким же образом вы собираетесь обнаружить здесь их штаб? — спросил он.

— Вы же прекрасно знаете, как обычно устроена связь у русских, — объяснил Куно. — Мы, например, везде связываемся друг с другом при помощи радио. И передаем по радио все команды. Они же полагаются на курьеров, которые лично доставляют приказы и донесения, на маленькие разноцветные флажки и так далее. Радио оснащены только их штабы — начиная с уровня дивизий. Про них говорят, что они получают по радио приказы от самого Сталина… Одним словом, надо лишь обнаружить командный пункт, оснащенный антеннами — и это и будет как минимум штаб русской дивизии. А стоит только ликвидировать один такой штаб — и целый участок их фронта окажется в полном беспорядке. Ведь нижестоящие русские командиры никогда не станут действовать по своей собственной инициативе, без приказа свыше, — они прекрасно понимают, что если вдруг ошибутся, то сразу пойдут или под расстрел, или в Гулаг.

— Вы абсолютно правы! — Глаза лейтенанта вновь загорелись воодушевлением. — Чего же мы ждем?!

…Когда Шульце передали новый приказ командира, то он сказал, обращаясь к своему старому приятелю:

— Матци, старина, нам предстоит дьявольски тяжелое дельце. Но если мы все-таки сумеем провернуть его, это будет означать, что мы наконец выпутаемся из всего этого дерьма!

Глава одиннадцатая

Даже несмотря на громкое завывание порывистого ветра, они отчетливо слышали, как скрипели пружины кровати и тяжело дышала распростертая на ней женщина.

— Черт бы меня побрал, — прошептал обершарфюрер Шульце, — вы только послушайте, как скрипят там пружины! Какой-то удачливый ублюдок трахает эту бабу, точно отбойный молоток. Как бы я мечтал оказаться на его месте!

Фон Доденбург резко ткнул его локтем в бок:

— Ну хватит, Казанова! Выкинь из головы все эти нечистые мысли. Думай о русских часовых!

— Это как два пальца обоссать! — бодро ответил Шульце и вытер тающий снег со своего красного лица.

…Им удалось обнаружить штаб советской дивизии через час после наступления темноты. Штаб не был по-настоящему хорошо замаскирован, и эсэсовцы сразу различили монотонное постукивание дизельных электрогенераторных установок, обеспечивающих его энергией. Фон Доденбург знал, что рядом должно находиться немало подразделений русских, которые могут в любой момент подняться по тревоге, и строго приказал:

— Надо постараться провернуть все это дело тихо, не привлекая внимания. Пользоваться прежде всего холодным оружием и подручными средствами — без всякого шума. Стрелять лишь в случае самой крайней необходимости — только тогда, когда в опасности окажется ваша собственная жизнь.

Под покровом темноты эсэсовцы незаметно прокрались по тихим улицам деревни. В руках у них были дубинки и носки, туго набитые землей, при помощи которых они должны были оглушить часовых.

Немцы неслышно прошли вдоль фасада большого здания, в котором до войны жил, скорее всего, председатель местного колхоза. Из окон здания доносились звуки морзянки, переговоров по радио и стрекотание пишущих машинок.

— Эти звуки доносятся из узла связи штаба, — прошептал фон Доденбург, обращаясь к лейтенанту вермахта, который вызвался пойти добровольцем вместе с ними. — Значит, мы не ошиблись. Это действительно штаб дивизии.

— Хорошо, — кивнул лейтенант. — Но как же мы войдем туда?

Неожиданно темноту улицы прорезал сноп света. Дверь здания распахнулась, из нее вырвалось облако пара, а вслед за ним на мороз с криком выбежал большой толстый мужчина. Он был совершенно голый. Мужчина бросился в сугроб и начал кататься в нем, точно это был не снег, а теплая кровать. От его тела валил пар.

— Дьявол! — пробормотал обершарфюрер Шульце. — Этот русский окончательно спятил! Выбегать голым на такой мороз и кататься в снегу… он что, совсем свихнулся?

— Нет, — покачал головой фон Доденбург. — Он просто только что выскочил из русской бани. Смотри!

В следующее мгновение из здания выбежала еще одна распаренная мужская фигура и тоже прыгнула в снег.

Матц прошептал:

— Они, наверное, совершенно пьяные. Ведь только абсолютно пьяный идиот может бегать в такую погоду нагишом! У меня моча замерзает в пипиське, когда я только смотрю на них. Какой идиотизм!

Фон Доденбург решил, что больше ждать не стоит.

— Эти двое — наверняка старшие офицеры штаба, — прошептал он. — Только большие шишки могут позволить себе устроить баньку совсем близко от линии фронта. Вперед, ребята!

Двое грузных распаренных мужчин, катавшихся в снегу, замерли, когда перед ними выросли мускулистые фигуры в форме СС.

— Ух ты, мать твою… — закричал один из них. Но Шульце бешено ударил его ногой в живот, и он сразу стих. Второй мужчина тут же поднял вверх руки, сдаваясь.

Эсэсовцы ворвались в раскаленную, полную горячего пара баню. Она представляла собой фантастическое зрелище. Везде толпились грузные, красные от жара мужчины, которые хлестали себя вениками, обдавали водой из шаек, покрякивая от удовольствия, и время от времени прикладывались к бутылкам с водкой.

Но в бане были не только одни они. Рядом с голыми мужчинами находились и обнаженные женщины — все как на подбор большие, толстые, с мощными грудями и ляжками. Подобно мужчинам, они с удовольствием обдавали себя водой из шаек, пили водку, хохотали и визжали.