Пророк - [43]

— Меня не интересует, что у тебя на кончике языка, — едва ли не кричал Фаддий. — Не вижу! Не вижу в глазах понимания!

Тенихан привил Лориану привычку принимать решения самостоятельно, ни на кого не оглядываясь. Фаддий заставил его задуматься о необоримом стремлении личности к свободе мысли. В родном племени ему осталась бы неизвестной возможность выбрать свой собственный жизненный путь. Останься Лориан с кочевниками, он никогда не узнал бы, что каждый человек имеет право на выбор божества и на парадоксальную мысль.

— Не отвлекайся.

— Не отвлекаться от чего? — не понял Лориан.

— Не отвлекайся от дороги.

Хороший совет. Лориану он пригодится. Если когда-нибудь, став взрослым, Лориан встретит несмышленого мальчика, он даст ему такой же совет.

— Борьба — это хорошо. Ты должен быть готов к борьбе идей. Побеждает не человек, побеждает идея, — любил повторять Фаддий.

Через месяц, прошедший после их первой встречи, Фаддий и Лориан брели под солнцем, затянутым в облака, и вели нескончаемый диалог.

— Предки, которые не уважали мудрецов, утеряли даже общий язык. Что потеряют мои современники, не желающие прислушиваться к голосу мудрости? Я не про урчание в мочевом пузыре говорю.

Да, пора бы и воды попить. Остановились. Подождали, пока носильщик разлил воду по бокалам. Утолили жажду. Фаддий перевернул бокал и помахал им в воздухе, ловя на ладонь вылетевшие капли. Не присаживаясь, пошли дальше. Сегодня дышалось ровно. Нога ступала по гладким местам без ям и сухих веток. Сбоев в ходьбе почти не было.

— Животные понимают человечий язык? Правда, что Черные Колдуны говорят на птичьем языке?

— Отрок, по тебе плачет деревня грамотных. Там обсуждают вопросы бездельников. Например, там любят сцепиться в хорошем споре на предмет обсуждения «проблемы», н-ня-а, — передразнивает Фаддий высоким неживым голосом, — каком языке разговаривали животные до ухода на планету Андомора? Был ли у них общий язык? — Рассмеялся, вспомнив что-то, но не поделился с юным собеседником.

Не поддаваясь на издевку, прозвучавшую в голосе наставника, Лориан терпеливо спросил:

— А если правда, что животные говорили на одном языке и все понимали? Рыбы понимали лошадей? Вот здорово!

Фаддий нахмурился:

— Глупец, он везде глупец. На Балхане и в горах дурак остается дураком.

Лориан не обиделся. Ему было интересно узнать хоть что-нибудь про деревню грамотных.

— Мудрец, не знаю, о чем спорили в деревне грамотных, но думаю, победила та сторона, которая настаивала на общности языка животных. Иначе как бы они ушли одной дорогой от людей? — Последнюю фразу Лориан произнес с едва уловимым вызовом, но, не получив привычного обострения, спор быстро подходил к финалу.

Фаддий хихикнул:

— Уверен, что так. И не все люди позабыли звериный язык. Его помнят шаманы племени Большого Леса. Если ты говоришь на том языке, что тебе выспрашивать несчастного Фадция? Проваливай той же водной дорогой, которой шел до встречи с Тениханом.

Лориан пропустил колкость мимо ушей. Он уже немного узнал Фаддия и был уверен — самое интересное в новом разговоре впереди. Фаддий «разогревался».

— К нему с добром, а он к тебе — с проблемой. — Фаддий помолчал. Затем тихо произнес: — Китовлас желает наказать людей, наделить каждое племя отдельным языком.

О Китовласе Лориан готов был расспрашивать бесконечно. Но у Фаддия не было желания рассуждать о детских страшилках.

— Отрок, скажи, ты владеешь многим или ничем?

— У меня есть ваш подарок — знак с изображением рыбы.

— О! — Фаддий посмотрел куда-то вдаль, привычно перекатывая язык во рту. Щеки его от этого смешно вздувались. Временами Фаддий стеснялся этой привычки, — в конце концов, такой недостаток лишь продолжение теории регулярного жевания. Побороть выработавшуюся манеру гримасничать не хватало силы воли.

В диалоге вопрос всегда имеет мужскую природу. Диалог продолжается новым вопросом.

В минуту восторга Лориан готов был расцеловать собеседника. Горечь и обиды стоили красивой мысли! Фаддий — умница!

— Вопрос — всегда конфликт. Вселенная как мир существует в противоборстве добра и зла. — Чувствуя одобрение, Фаддий развивал мысль: — Золото можно потерять, его могут отобрать. Пока ты не сталкивался с подобными случаями. Будь к ним готов…

«Золотые перстни могут украсть, снять со спящего», — подумал Лориан, вспомнив дурные привычки Иго.

— …никому, кроме Китовласа, не отнять у мудреца право на вопрос. Как только ты разучился задавать вопросы, считай, жизнь закончилась. Потеря любой вещи восполнима. Утрата навыка задавать вопросы — утрата души. Камнем бьют по камню и высекают искры. Камень от удара меняет форму. Душа приобретает неповторимость формы от работы памяти.

— Я прав? Воображаемый камень — вопрос?

— Вопрос расценивай как способ познания мира через язык.

— Я согласен, но какие вопросы главные? — робко попытался уточнить Лориан. — Вы сами учите во всем находить главное.

Лучше бы он отмолчался! Фаддия прорвало. Он высыпал целый ворох мыслей на собеседника, словно карман балахона прохудился и в такт ходьбе на каждый человеческий шаг вываливается по одному мудрому изречению.

— Труд мудреца — детская игра в вопросы и ответы. Отрок, попробуй умным вопросом высечь искру из трухлявой Вселенной! О! — Фаддий засмеялся. — Главные вопросы — о тайнах Вселенной и человеческой души.