Пророк - [33]

— Нет, это решение, которое на следующей неделе будет оформлено официальным протоколом. Одной из целей моего приезда в Дармштадт было уведомить вас об этом. Официальная декларация Ассамблеи последует в течение месяца. После этого начнется трехлетний срок, в ходе которого вы должны будете привести законодательство, финансовую и налоговую систему в соответствие с требованиями ЕАС. Впрочем, как я понимаю, вы уже обсуждали это во время своего визита в Россию с президентом Евразийского союза промышленников и финансистов.

— Вы сейчас представляете его?

— Да.

— Я думал, что господин Вольский снова вызовет меня для предварительных консультаций в Петербург.

— Это обеспокоило бы Баварского короля и могло бы создать ненужную напряженность. Мы поставим всех перед фактом.

— Вы даже не представляете, насколько оказались дальновидны.

Я удивленно посмотрел на герцога.

— Видите этот доспех? — герцог указал на стоявший в отдалении доспех средневекового европейского рыцаря. — Я купил его на аукционе во Пскове два года назад.

Мы подошли к доспеху, который издали мог показаться живым человеком, застывшим у стены. На металлическом нагруднике был выгравирован орел, хищно распахнувший клюв.

— Я не очень разбираюсь в европейском оружии, — сказал я, — но, кажется, этот доспех не представляет большой исторической ценности.

— Вы совершенно правы, — ответил герцог. — Типичный доспех тевтонского рыцаря тринадцатого века. Стоил он недорого. Для меня интересна его история. Он принадлежал одному из рыцарей, участвовавших в осаде Пскова в тысяча двести сорок втором году. Рыцарь был пленен, а доспех достался русским в качестве трофея. Для меня это символ. Символ длившегося многие столетия немецкого давления на восток.

— Ничего удивительного. Как и любая развивающаяся система, германская нация расширяла свой ареал.

— Да, расширяться на восток было проще, — усмехнулся герцог. — Сейчас уже мало кто помнит, что пруссы — это славянское племя, Пруссия — земля славян, Берлин — одна из славянских столиц, а Бранденбург некогда именовался Бранный Бор... Наши предки прошли всю Прибалтику и так и не сумели покорить Русь.

Я терпеливо выслушивал излияния герцога, зная его пристрастие к историческим экскурсам.

— Пожалуй, последней попыткой сделать это было нападение Гитлера на Российскую империю. Так и не понимаю, почему сумасшедший Адольф решился начать войну на два фронта. Ведь он знал, чем это кончилось для Германии в Первую мировую войну.

— Он знал, что Россия просто не может остаться в стороне от общеевропейского конфликта, — ответил я.

— Однако в войну вы вступать не спешили.

— В обществе еще было сильно воспоминание о революции, к которой привела Первая мировая война.

— Однако, насколько я знаю, после падения Парижа Россия приготовилась напасть на Германию, в случае немецкого десанта через Ла-Манш.

— И уже стянула войска к западной границе, — подтвердил я. — Это и погубило. Когда Вермахт скрытно перебросил свои части на восток и напал, он встретил части, готовые не к обороне, а к нападению. Генштаб так и не поверил, что Гитлер отважится на войну на два фронта. В итоге разразилась катастрофа сорок первого года. Мы потеряли Минск и с трудом удержали Киев. Да и сама война была необычайно кровавой. Погибло пять миллионов подданных империи.

— Вас спас профессионализм русского офицерства, — поддержал меня герцог. — После столь тяжких поражений удалось наладить оборону и перейти в контрнаступление. Впрочем, хочу заметить, что Россия приобрела в войне больше чем кто-либо. До этого в Евразийский союз, который фактически является завуалированной формой большой Российской империи, входили только Туркестан, Азербайджан, Грузия и Армения. А с сорок пятого по пятьдесят первый год вы включили в него всю Прибалтику, Польшу, Пруссию, Финляндию, Чехословакию, Венгрию, Румынию, Грецию и Болгарию.

— Заметьте, они добровольно попросились в Союз, — заметил я.

— Конечно, — усмехнулся герцог, — при той разрухе, которая царила в Европе, страны, участвовавшие в конфликте, могли избежать голода только за счет американской либо русской помощи. А стало быть, у них была альтернатива: либо вступать в НАТО, либо в ЕАС. Ведь именно это, так или иначе, было условием экономической поддержки.

— Что делать, — вздохнул я, — странам, которые не могут себя защитить, приходится вставать под крыло более сильных соседей. Ведь когда мы остановили Гитлера под Смоленском и Киевом, он попробовал пробиться к Петербургу по Балтийскому берегу. Чтобы оккупировать Литву, Латвию и Эстонию, Манштейну хватило трех недель, а вот у нас дальше Изборска и Ивангорода те же части пройти не смогли. А потом еще генерал Радищев положил десятки тысяч русских жизней за освобождение Прибалтики. И, заметьте, никто из вступивших в ЕАС не жалеет об этом. Уровень жизни, скажем, в Чехословакии значительно выше, чем во Франции.

— А Эстония опережает по среднедушевому доходу Дармштадт, — поддержал меня герцог. — Да, экономическое соревнование с Западом вы выиграли. Впрочем, если бы не изобретение атомной бомбы, я не сомневаюсь, что соперничество между Россией и США переместилось бы в военную плоскость. Когда в мире остается только два могущественных центра, жесточайшее соперничество неизбежно.