Пророчество Романовых - [18]

Ленин откинулся на спинку стула.

— Откуда этот интерес к России?

— Хоть убейте — понятия не имею. Если верить его словам, Лорд искренне очарован страной. И это у него с детства. Он очень увлекается историей, у него в кабинете полно книг и журналов. Майлз даже читал лекции в наших местных университетах и на заседаниях юридической коллегии штата. А теперь позвольте мне кое-что спросить. Почему все это так важно?

Сталин расправил плечи.

— Учитывая то, что произошло сегодня, это несущественно. Проблему господина Лорда придется отложить. Сейчас нам следует думать о том, что произойдет завтра.

Но Хейес не собирался так просто закрывать тему.

— Прошу вспомнить, я был против того, чтобы убивать Лорда. Я говорил вам, что смогу сам с ним справиться, какими бы ни были ваши опасения.

— Вот вам и карты в руки, — сказал Брежнев. — Мы решили, что отныне господином Лордом занимаетесь вы.

— Рад, что мы сошлись во мнении. С Майлзом не возникнет никаких проблем. Но мне еще никто не объяснил, в чем с ним уже была проблема.

— Ваш помощник слишком внимательно изучает архивы, — сказал Хрущев.

— Именно для этого я его туда и отправил. По вашему приказу, могу добавить.

Порученная задача была простой. Найти все, что могло повлиять на притязания Степана Бакланова на престол. И Лорд шесть недель рылся в архивах по десять часов в день, докладывая обо всех находках. Хейес предположил, что какой-то из обнаруженных документов возбудил интерес этих людей.

— Вам совсем необязательно знать все, — сказал Сталин. — Да я и не верю, что вы на самом деле этого хотите. Достаточно сказать, что мы видели в устранении господина Лорда самый экономный способ решения вопроса. Эта попытка окончилась неудачей, поэтому мы готовы последовать вашему совету. На какое-то время.

Это заявление сопровождалось усмешкой. Хейесу не слишком-то нравилось снисходительное обращение со стороны этой четверки. Он был не каким-то мальчиком на побегушках. Он был пятым членом того, что сам называл «тайной канцелярией». Хейес решил оставить раздражение при себе и переменил тему.

— Насколько я понимаю, принято решение, что новая монархия будет абсолютной?

— Вопрос о границах царской власти по-прежнему на стадии обсуждения, — ответил Ленин.

Хейес понимал, что определенные аспекты того, чем они занимались, являлись исключительно русскими и принимать по ним решение могли только русские. И пока эти решения не ставили под угрозу огромные финансовые вложения клиентов «Придген и Вудворт» и солидное вознаграждение, на которое рассчитывал он сам, ему не было до них никакого дела.

— Каково наше влияние в комиссии?

— Девять ее членов проголосуют так, как мы скажем, независимо ни от чего, — сказал Ленин. — К остальным восьмерым мы ищем подходы.

— Закон требует единогласного решения, — заметил Брежнев.

— Ума не приложу, как мы могли пропустить такое, — вздохнул Ленин.

Единогласное принятие решения было прописано в резолюции о создании Царской комиссии. Российский народ одобрил и возвращение царя, и создание комиссии, но при условии, что все семнадцать ее членов проголосуют за. Одного голоса достаточно, чтобы предотвратить попытки перетасовать колоду.

— Вопрос с остальными восьмерыми будет решен, когда придет время голосовать, — сказал Сталин.

— Вы работаете над этой проблемой? — спросил Хейес.

— Можете не сомневаться.

Сталин отпил глоток водки.

— Но нам потребуются дополнительные фонды, мистер Хейес. Купить этих людей, оказывается, очень дорого.

Почти вся деятельность «тайной канцелярии» финансировалась иностранными кредиторами, и это весьма беспокоило Хейеса. Он оплачивал все счета, но при этом имел ограниченное право голоса.

— Сколько? — спросил Хейес.

— Двадцать миллионов долларов.

Он сдержал свои чувства. Эта сумма требовалась в дополнение к десяти миллионам, выделенным всего месяц назад. Хейесу захотелось узнать, какая часть этих денег доходит до членов комиссии, а какая остается у тех, кто сейчас сидел вокруг него, но он не осмелился задать этот вопрос.

Сталин протянул ему два запечатанных в пластик пропуска.

— Вот ваши удостоверения сотрудников аппарата комиссии. Они откроют вам и вашему господину Лорду доступ в Кремль. Кроме того, вам будет разрешен вход в Грановитую палату. Вы получаете такие же права, как и остальные сотрудники.

На Хейеса это произвело впечатление. Он не ожидал, что ему позволят присутствовать на заседаниях.

Хрущев усмехнулся.

— Мы решили, будет лучше, если вы сможете присутствовать лично. Там будет много американских журналистов. Вам не составит труда затеряться в толпе и держать нас в курсе. Члены комиссии не знают ни вас, ни того, насколько обширные у вас связи. Ваши наблюдения будут полезны для дальнейшей работы.

— Мы сошлись во мнении, что нам хотелось бы расширить круг стоящих перед вами задач, — добавил Сталин.

— Каким же образом? — спросил Хейес.

— Очень важно, чтобы никто не мешал комиссии вести обсуждения. Мы позаботимся о том, чтобы заседание получилось кратким, но существует опасность вмешательства посторонних факторов.

Еще во время предыдущей встречи у Хейеса сложилось впечатление, что эти четверо чем-то очень озабочены. И это подозрение подкрепили слова Сталина, сказанные сегодня в ответ на вопрос о Лорде. «Американцам так трудно уразуметь, насколько чутко русские относятся к понятию „судьба“».