Пророческое предвидение будущего - [15]

В этом отношении характерным примером является жизнь и творчество М.Ю.Лермонтова. Неизбежность увиденного будущего он принимал за волю Бога, бунтовал, балансировал на краю пропасти, ведь именно в вопросах жизни и смерти предвидение становится особенно ярким. И погиб, ставя эксперименты, плодами которых мы можем воспользоваться только сейчас.

Надо отметить, что перед человеком постоянно встает необходимость предвидения несчастий и неприятностей. В тоже время постоянное ожидание неприятностей может оказать угнетающее действие на психику. (Впрочем, ясновидящие всегда от этого страдали). Как от этого избавиться? — Лучше всего, если предвидящий события человек будет хорошим другом самому себе. Тогда, с высоты прожитых лет и приобретенного опыта, он сможет «отредактировать» свою жизнь, помочь себе найти выходы из сложных ситуаций, поддержать себя в трудные моменты. К тому же, человек непрерывно приобщается к общечеловеческим ценностям, мощным потоком текущим из будущего.

Пророческое предвидение и религиозность

Психоанализ сегодня занял лидирующие позиции в мировоззрении современного человека. Все было бы хорошо, но психоанализ взялся объяснять и высшие культурные устремления человека и тут, на наш взгляд он оказался однобок.

Теоретическое исследование психоанализа чрезвычайно важно еще и потому, что он принадлежит к числу концепций достаточно активно и последовательно внедряемых в психологию, медицину, эстетику, этику, искусствоведение.

Теория психоанализа Фрейда сложилась в тот период, когда общей чертой развития философии становится пессимистическое отношение к человеку, неверие в положительные результаты его деятельности. Тогда сформировались представления об искусстве как самоцели, как результате существования и разрешения индивидуальных, сугубо личностных отношений и конфликтов. Это привело к тому, что все внимание искусства переключилось на исследование случайных ситуаций, различных болезненных явлений психической жизни человека.

К религии у Зигмунда Фрейда было пренебрежительное отношение. «На особую значимость претендует тот случай, когда множество людей совместными усилиями пытаются обеспечить себе счастье и защиту от страданий путем иллюзорного преобразования действительности» (53, с.81).

В общем-то, многое у Зигмунда Фрейда правильно, и про сублимацию, и про необоснованные страхи, но все его конструкции не объясняют феномен веры.

«Мне кажется неопровержимым, — пишет Фрейд, — выведение религиозных нужд из детской беспомощности и связанного с нею обожания отца. Тем более что это чувство не только проистекает из детства, но и в дальнейшем поддерживается страхом перед всемогуществом судьбы. Мне трудно привести другой пример столь же сильной в детстве потребности, как нужда в отцовской защите. Поэтому роль „океанического“ чувства второстепенна, оно могло бы служить только восстановлению безграничного нарциссизма. Мы в состоянии четко проследить первоисточники религиозных воззрений — вплоть до чувства детской беспомощности. За ним может скрываться что-нибудь еще, но пока все это окутано густым туманом» (53,с.73). Пришло время развеять туман. Раскрыть первоисточник религиозных воззрений. Выведение религиозных нужд из детской беспомощности мне не кажется таким уж неопровержимым.

Если мы взглянем на религиозные откровения разных времен и народов, то, прежде всего, удивимся обилию в них пророков, предсказывающих будущее. Вот истинный исток религиозности.

В пророчестве преодолеваются время и пространство, но из факта преодоления времени и пространства следует признать расширение психики человека, выход психических свойств за пределы человеческого тела, за пределы его потребностей. Но психика расширяется не в пустоту. Она расширяется в коллективное сознание. Происходит духовное общение людей. Возникает объединенное человечество, как единый интеллектуальный организм. Под влиянием духовного общения с людьми будущего, некоторые люди — гении совершают поступки расцениваемые как альтруистические.

Многие писатели оказывались в своих произведениях предсказателями будущего, и это не случайно. Ведь их слово было обращено к потомкам, а мысли читателей обращены к писателям. Между ними возникает духовное общение. Люди обмениваются мыслями. Писатель пишет свои мысли на бумаге. Потомки читают их и размышляют над творением писателя. Ветер времени срывает их мысли, как старые листья, и несет их в прошлое, где часть их попадает к писателю. Отсюда и таинственные предвидения. Но, конечно, потомки обращаются своими мыслями не ко всем подряд, а к мыслителям, оставившим свой след в истории. Такой источник духовных устремлений человечества мне кажется более продуктивным, чем страхи и сублимация.

Недовольство культурой у Фрейда вполне обосновано, но, на мой взгляд, вместе с грязной водой он выплеснул и ребенка.

Наша гипотеза может внести свои коррективы в идею клонирования гениев. Гипотеза утверждает, что гении — обычные, хотя и талантливые люди, попавшие под пристальное внимание последующих поколений. Наша гипотеза снижает роль генетической составляющей в гениальности. Поэтому нужно не клонировать гениев, а создавать условия для пропаганды и сохранения интеллектуальных ценностей.