Прорицатель - [47]

— Я жалок, — выдохнул он, заметив выражение лица Айрега.

— Нет, — тот усмехнулся краем рта. — Просто ты мой брат.

— Я твой брат.

— Но ты не плакал, когда умирала Лилиан. Она всегда уверяла, что любит тебя и мечтает подарить тебе сыновей.

— Я не любил Лилиан, — сказал Мезор. Они помолчали.

— Прости меня, — Айрег посмотрел на него в упор, а потом закрыл глаза. — Я был плохим братом. Отвратительным отцом, посредственным мужем и годным градоправителем...

— Лучшим градоправителем, — поправил Мезор. Он не мог заставить себя произнести «был».

— Спасибо... Не будь ни с кем мягок, Мезор. И никого не слушай. Делай только то, что считаешь нужным, — не то, чего хотят другие, и не то, чего хочешь ты.

Всё это он говорил, не поднимая век. На Мезора повеяло холодом — как если бы кто-то открыл окно.

— Айрег, — в панике позвал он и взял брата за руку.

— Да?

— Не умирай, — это звучало как просьба из детства, как жалобное «Не ходи туда, Айрег, пожалуйста... Тебя ранят». Будучи ребёнком, он, естественно, не знал, в чём соль тренировочных поединков для наследника...

Айрег снова криво усмехнулся.

— Пора мне. Давно пора, — он прерывисто вздохнул, и по его телу прокатилась судорога. Рука Мезора наполнилась равнодушной тяжестью. Медленно таял свечной воск, а Мезор стоял на коленях и не понимал, что произошло.

* * *

— Мне пора, — сказал Теиг и поцеловал её в лоб. Риэти опустила глаза и улыбнулась, чувствуя себя самой скромной в мире. Ей нравилось быть такой — новое и странное ощущение.

— Буду ждать.

Он вздохнул и поплёлся к двери — смешной, сутулый, пухлый, с дряблыми щеками и грустным взглядом, в чёрном балахоне, в кои-то веки выстиранном (Риэти долго полоскала его после свадьбы; вода была вся чёрная, а она — в мыльных брызгах, но ей до странности нравилось).

... В тот день они просто шатались по Городу, забредая в самые злачные и самые безлюдные места — туда, где ни разу не были. Риэти разулась и ходила босиком по мокрой земле, а Теиг боялся, что она простудится. Прохожие оглядывались на них — ещё бы. Её платье превратилось в нечто ужасное, а дома (дома в Медном переулке) она расстригла его на тряпки — в хозяйстве пригодятся.

На следующее утро пришёл, угрюмо постучавшись, её отец. Он грубовато отстранил Риэти, не взглянув на неё, и заперся в комнате с Теигом и господином Дерро (увидев её в их доме и услышав гордую фразу Теига «Это моя жена», сапожник даже, кажется, протрезвел); у них был долгий мужской разговор, и Риэти могла разобрать лишь отрывки фраз. Потом отец ушёл (выражение его лица не изменилось), а Теиг, отирая пот со лба, виновато сказал, что семья Тейно обязуется помогать деньгами, но отныне разрывает с семьёй Дерро всякие отношения. Впрочем, госпожа Тейно потом приходила с пирожками с морковью — и увещевала, и плакала (конечно же, втайне от мужа), но Риэти теперь не так-то просто было сломить. «Я знаю то, чего никто из вас не знает», — часто хотелось ей сказать всем окружающим, причём она сама затруднилась бы выразить, в чём оно, это знание, заключается. «Госпожа Дерро», — с удовольствием повторяла она про себя, идя на рынок с корзинкой, или нарезая лук для похлёбки, или подметая пол. Ещё она поняла, что хочет родить сына — и даже знала, в чью честь его назовёт. Теиг чуть не умер, когда услышал её идею, но в конце концов она убедила его.

... — Чуть не забыл, — Теиг хлопнул себя по лбу и остановился.

— Ты опоздаешь, — заметила Риэти.

— Сейчас-сейчас... Просто ты ведь не знаешь. Этой ночью умер градоправитель — мне отец сказал.

— Теперь градоправитель — его брат? — она никогда не имела охоты разбираться в политике, но, разумеется, слышала, что Меакар отрёкся.

— Да, Мезор. Детей у него нет — и, видно, не будет. Последний Декар.

— Ясно, — на самом деле от этого ей не было ни печально, ни радостно. — Ступай, а то правда опоздаешь.

Когда он ушёл, она села за своё вышивание — когда-нибудь надо будет закончить это покрывало. Плавно, один за другим ложились стежки — тут будет дерево, а тут поле... Ей было так спокойно, и неспешно скользила игла.

ГЛАВА XXXI

Мей в последний раз окинул взглядом своё временное прибежище и закрыл за собой дверь. Легко подхватил сумку и пошёл к лестнице. Он вдруг понял, что ему надоело прощаться — снова и снова, как по замкнутому кругу. То с Городом-на-Сини, то с Долиной, теперь с замком Ниис... Долго ли ещё это продлится?

— Вам помочь, господин Меидир? — спросил вышедший из-за поворота чинный слуга.

— Донести сумку? — Мей даже остановился от удивления, а потом вспомнил, что здесь это в порядке вещей. — Нет, спасибо.

Он спустился, разглядывая стены — алую драпировку, все эти гобелены, портреты в витых золочёных рамах, свечи, сейчас не горевшие... Он знал, что внизу ждёт Анна — с этой безумной ночи он ещё не видел её. Он поморщился и провёл по лицу свободной рукой. Слишком болезненно врезались ему в память и её слова, и вкус её губ, и мазнувшая по щеке оплеуха...

«Нет, я не должен думать об этом».

Конечно, не должен. В сто раз разумнее поразмышлять хотя бы над тем, куда — и каким образом — они теперь отправляются. И как спастись от Близнецов, если это всё-таки возможно.