Прораб стройки светлого будущего - [9]

Третий день, пока мои люди договариваются с бандитами о 'встрече в верхах', с целью обсуждения дальнейшего криминального сотрудничества, я хожу кругами вокруг окраинного района, где практически безвылазно живёт наш 'клиент'. И ладно бы, если я просто так ходил, теперь я ношу чужое тело. В этот раз никаких психических перевоплощений быть не должно, слишком опасно делать несколько дел одновременно. А потому меня загримировали и изменили пропорции тела, я стал таким пузатеньким и пухленьким мужичком примерно сорока пяти лет по внешнему виду, в строгом костюме одесской работы, пахнущим дорогим контрабандным одеколоном. Чтобы я в новом теле выглядел естественно, приходится попотеть в самом прямом смысле. Все эти дополнительные части тела — совсем не пуфики и подушки. Нет, это практически тождественные по объёму, массе и внешнему виду накладные элементы, приклеенные к моему телу и ставшие как бы его составной частью, даже пупок большого волосатого пуза иногда может просвечивать через дорогую рубашку. Тут я впервые почувствовал себя не то чтобы беременной женщиной, но скорее старым чиновником, многие годы не державшим в своих руках ничего тяжелее ложки, вилки и пишущей ручки. Да и вообще я вживался в роль такого вот чиновника, так как прототип моего вида им и был, по совместительству являясь 'цеховиком' и организатором преступного сообщества в городе Ростове, которое наши люди недавно тихо прикрыли, когда вычислили весь его состав. Гуляя по весенним улицам в новом для себя теле, я тщательно изучал возможные пути отступления, если что-то пойдёт не так. И не важно, что мои люди будут меня страховать невдалеке, одной страховкой жив не будешь, тут в округе много домов скуплено бандитами, да и простые жители не ровен час работают на них. Это же Одесса, недаром преступный мир называет её 'Одессой — мамой'. Я достал из кармана серебряные часы на цепочке и посмотрел время. До назначенного мне срока встречи остался всего час. Самое время привести себя в полный порядок и приготовится. На несколько минут я скрылся в густых кустах, где неторопливо справил малую нужду, подтянул одежду и проверил, всё ли в порядке с накладками на теле. Отряхнув штиблеты от пыли, я вышел на улицу и неторопливо окольными путями направился к нужному мне дому. По дороге я сделал несколько остановок, спрашивая у встреченных местных жителей, как пройти по нужному адресу, а заодно посматривая, где затаились несколько человек из группы прикрытия. Только за несколько домов до нужного, я обнаружил одного из наших, который о чём-то оживлённо говорил с местным жителем, активно размахивающим руками, явно торгуясь. Такой вот обычный одесский колорит. Подойдя по нужному адресу, я нажал кнопку звонка у калики, бывшей рядом с большими воротами, покрашенными зелёной краской. За воротами громко разошлась лаем явно большая собака. Потом меня недолго рассматривали в дверной глазок, после чего калитка открылась, и меня пропустил внутрь здоровый хорошо загорелый цыган с золотой серьгой в ухе. За калиткой кроме собаки на длинной цепи, оказалось ещё трое крепких мужчин, судя по всему, вооруженных. Закрыв калитку, цыган легко и быстро пробежался руками по моей одежде, проверяя, не спрятано ли под ней какое оружие, после чего широко улыбнулся щербатым ртом, и с характерным одесским акцентом сказал: '- Грек тебя ждёт. Но только будь с ним повежливее, фраер, он как всегда не в настроении'. И когда я уже шел по выложенной плоскими камнями тропинке от забора к дому, чувствуя на спине его сверлящий взгляд, тихо добавил сквозь зубы, чтобы я услышал: '- Не нравишься ты мне, фраер, чую, порадуешь ты сегодня крабов'. Тут я окончательно понял, что просто так мне живым из этого дома не уйти.

Едва я оказался внутри дома, как меня снова быстро обыскали с ног до головы ещё два дюжих молодца, после чего легко подтолкнули в спину на лестницу — 'иди мол, не задерживайся тут'.

И вот, наконец, я рассматриваю того, ради кого я тут потею несколько часов подряд во всей этой одежде и не только одежде. Грек был мужчиной около сорока лет по виду, загорелый до легкого кофейного цвета, жилистый, лицо правильной формы, сухая ровная кожа, волосы чёрные, короткие, вьющиеся. Вылитый классический грек, ему не хватает туники, и тогда с него можно рисовать античную картину на амфоре. Однако если присмотреться к нему более внимательно, то возникает чувство, что перед тобой стоит опасный хищник, думающий съесть тебя прямо сейчас или поиграть, позабавится ещё какое-то время. Грек посмотрел на меня быстрым оценивающим взглядом. Я не знаю, нравятся ли ему хоть какие-то люди в принципе, я, впрочем, в друзья ему набиваться не собирался, но зачем так относится к потенциальным богатым клиентам? Да и ещё так открыто демонстрировать своё презрительное отношение? А с другой стороны — именно то, что мне и нужно. Меня не посчитали опасным — это раз, да и, похоже, вообще не посчитали за человека — это два. Ну а три — Грек, выражая глубокие чувства к моей, очень несимпатичной для него персоне, фактически делал за меня половину работы. Я даже успел про себя порадоваться, что не придётся долго и старательно искать эмоционального контакта. Но радость моя была преждевременной. Посмотрев на меня ещё раз, Грек приоткрыл окно и крикнул: '- эй, Лысый, зайди сюда', — после чего аккуратно закрыл окно. Грохнула дверь, заскрипели ступеньки лестницы и к нам вошел тот самый цыган, который встречал меня у ворот. Странная у него кличка, про себя подумал я, глядя на его пышную, чёрную как смоль шевелюру. Как бы угадав мои мысли, цыган достал не малых размеров ножик, легко помахал им в руке и улыбаясь в мою сторону, спросил: