Проповедь под горой - [7]

Так нам говорят наши противники. А мы удивленно отвечаем:

«Но у нас уже есть свет, который вы имеете. Наука — это наше достояние, равно как и ваше. Всегда когда факел науки может осветить нам дорогу, мы пользуемся этим факелом так же, как и вы. Вера в Бога еще один наш плюс, еще один факел, которым мы пользуемся, а вы отвергаете. Разве тьма гуще там, где ярче свет факелов?

Наука пролила яркий свет на тайны природы — это правда. Но она изгнала из природы только полубогов, а не Бога. Наука лишь выровняла путь для истинной веры. Наука очистила храм природы от идолов, и в этот храм вселился Тот, Который единственно достоин этого храма. Наука осветила морские глубины и заоблачные высоты, рассеяла тьму подземную и надземную. От ее света исчезли все псевдо-боги, все духи, большие и малые, которыми человеческая фантазия населила мир, но от света науки не помрачнел, а еще больше засиял истинный, Единый Бог. Следовательно, мы верим не во тьму, но в Свет.

Природе свойственны законы, утверждаете вы. Если это так, тогда природе свойственна логика. И если это опять же так, тогда природе свойствен разум. Разве не так?

Допустим, что это не так. Допустим, что законы не подразумевают логики и не подразумевают здравого смысла. Но когда законы не подразумевают порядка и если законы не подразумевают порядка, то законы не подразумевают законов, а если законы не подразумевают законов, их не существует. Этого вы не допускаете, этого не допускаем и мы, ибо, если законов не существует, не существует и природы. Природу невозможно представить без ее законов. В этом мы с вами единодушны и если мы идем вместе хотя бы до этих границ, то мы не упрекаем вас в том, что вы верите во тьму, не упрекайте и вы нас.

Следовательно, мы согласны с вами в том, что законы существуют. Но мы пойдем на шаг вперед и скажем: законы подразумевают разум. Природа соблюдает законы, следовательно, природа придерживается разума. Тот разум, на котором держится природа, намного мудрее человеческого разума. Человеческий разум всего лишь нерв этого великого разума природы. Но если существуют нервы, существует и нервный центр, говорим мы. Нервный центр вселенной, или средоточие всех законов природы, или всякого порядка, существующего в предметах это наш Бог. Следовательно, наш Бог — разум и свет. Почему же мы верим во тьму?

Представьте двух муравьев, которые бы имели все наши научные приборы в миниатюре и с их помощью они бы исследовали палец на нашей руки. Представьте, что они тщательно изучают нервное строение нашего пальца и равномерность кровообращения в нем. А теперь представьте, как они, отдыхая после многотрудного исследования, спорят о том, какое чудо — палец. Один из них говорит: „Этот палец — целый мир, в котором действуют свои законы, в котором нервы правильно переплетаются, а кровь всегда течет одним и тем же, точным направлением“. Другой муравей возражает: „Да, но где начинаются и где заканчиваются нервы? И откуда истекает и куда возвращается кровь? Я верю, — продолжает он, обращаясь к своему коллеге, что все нервы имеют один центр. Этот центр я называю мозгом и верю, что все кровеносные сосуды и сосудики выходят из одного резервуара, который я называю сердцем“.

„А я в это не верю! восклицает первый муравей. Ни мозга, ни сердца не существует, существуют лишь нервы и кровь и законы, которые ими управляют. Мы можем говорить только о том, что видим, поэтому твоя вера в мозг, друг мой, есть вера во тьму“.

Или, представьте, что у этих муравьев-ученых есть миниатюрный телескоп, и они смотрят через него на солнце. Допустим, они видят в свой маленький телескоп несколько солнечных лучей, но не видят солнца. Один муравей бы сказал: „Мы видим много лучей света, знаем их яркость и цвет, знаем время, когда они появляются и когда угасают. И этого достаточно. Мы знаем все, что можно знать о свете“. Так сказал бы один муравей. Другой, бы ему ответил: „Да, мы действительно знаем не больше того, что ты перечислил, но я верю, все эти лучи исходят от одного великого, невидимого нам центра света, откуда простираются во все стороны бесчисленные лучи. Этот центр я называю солнцем“. Первый муравей бы рассердился и возразил: „Как ты можешь говорить о том, чего не видишь? Как ты можешь поддаваться таким фантазиям? Какое еще солнце!? Все лучи простираются до бесконечности, и нигде нет центра. Значит, твоя вера в солнце — вера во тьму“.

Таковы и мы, словно те маленькие муравьи, таковы и наши противники. И мы, и наши противники исследуем свет, который видим, и который в сравнении со всей вселенной представляет собой меньше, чем палец на нашей руке. И мы, и наши противники рассматриваем нервы природы и прислушиваемся к току крови природы. Но мы не сходимся в одном вопросе. Мы говорим: „Мы верим, что через нервы природы действует один универсальный разум, а по сосудам природы струится жизнь, которая имеет свой центр, свое сердце“. Наши противники упрекают нас: вы верите во тьму. А мы говорим далее: „Все эти частицы света, которые нам открывают науки, всего лишь крупицы великого невиданного света. Мы верим в этот свет и называем его Богом“. Но наши противники упрекают нас: вы верите во тьму