Пропавший караван - [12]

Варвар кивнул, и в то же мгновение откуда-то из темноты медленно выплыло треугольное кварцевое зеркало в жутковатой раме из странной шевелящейся бахромы и застыло в воздухе перед невозмутимым киммерийцем.

Чародей начертал в воздухе спираль, возвращающуюся к своему началу. Зеркало слабо засветилось и вместо своего отражения Конан и его спутники увидели пышный сад с яркими цветами. Но вместо любимого племянника Эвисанды, посреди лужайки рыдала и топала ногами девушка, напоминавшая своими нарядами язычок пламени.

* * *

Миэлин не имел ни малейшего представления, где оказался. Слова мстительной красавицы стерлись из его сознания и теперь он с недоумением озирался вокруг.

Освежив в памяти рассказы старых воинов, которым случалось попадать в переделки и похуже, купец из Пограничья запретил себе предаваться унынию и попытался собраться с мыслями.

Через пару терций он уже окончательно пришел в себя и начал думать, что все складывалось не так то уж и плохо. По крайней мере, теперь он был избавлен от натиска любвеобильной красавицы и угрозы стать родственником стигийского колдуна. Было непонятно, как будет обстоять дело с его товаром, но Миэлин вознес молитву Митре, прося Огнеликого защитить свое имущество. Колдун проявлял интерес к смоле, а его дочка к золотым побрякушкам. Как знать, может если Митра будет милостив, то колдун окажется человеком чести и расплатится сполна с его спутниками.

Миэлин проверил: все ли его вещи на месте и не потерялось ли что-нибудь во время очередного магического переноса. Так: пояс с золотыми монетами при нем, тяжелый гандерландский нож — тоже. Не слишком богатый скарб, но на первое время хватит!

Купец внимательно огляделся — похоже своенравная девица забросила его не в Жилище Лухи или джунгли Кхитая. Пейзаж вокруг несколько напоминал его родные земли, но крайней мере ничего не заставляло предполагать, что он находится где-нибудь на задворках Хайбории.

Внезапно в памяти молодого человека вспыхнули последние слова Файонараны и его прошиб холодный пот.

«…отправляйся к рабирийским гулям…»

Значит эти скалы вокруг — Рабирийская гряда? Проклятое место, разделяющее Аргос и Зингару и своим южным концом почти упирающееся в Мессантию. Да, чтобы вернуться обратно в Пограничье ему понадобится немало времени, если к тому времени он вообще не отправится на Серые Равнины.

«…к рабирийским гулям».

Миэлин стал вспоминать, что он слышал об этих тварях. Болтали, что земли гулей располагались где-то неподалеку от устья реки Хорот. Большинство рассказчиков сходилось на том, что гули — голые серокожие твари, которые слегка напоминали людей.

Но, в отличие от последних, гули передвигались на четвереньках, однако быстро бегать им мешали огромные когти. Некоторые утверждали, что у гулей черные языки, но на этот счет не было единого мнения. А вот то, что твари имели круглые головы с остроконечными ушами и свиные пятаки, вместо носов — в этом разночтений не было. Во всяком случае, Миэлин утешил себя мыслью, что повстречай он эти создания — скорее всего он узнает их по такому описанию.

Но как выглядят гули не так уж и важно. Куда важнее придумать, как им помешать поживиться незадачливым купцом из Пограничья.

Миэлин решил, что, по меньшей мере, до заката находится в безопасности. Солнечный свет губителен для такого рода созданий, а с приближением темноты он должен успеть подыскать себе безопасное убежище.

Вдруг прямо над его головой что-то просвистело. Молодой человек инстинктивно пригнулся и увидел, как неподалеку от него длинноухого пушистого зверька к земле пригвоздила стрела. Осторожно выпрямившись, невольный путешественник заметил вдалеке человека с луком, которой поднял руку в приветственном жесте.

Миэлин повторил жест и как мог. постарался дать понять местному жителю, что не питает враждебных намерений, а желал бы поговорить.

Мужчина, одетый в темную одежду, сшитую из звериных шкурок платье, двинулся ему навстречу, изящно перепрыгивая с камня на камень. Его движения не затрудняли даже охотничий лук и тушки дичи на поясе.

Незнакомец оказался невысоким — на голову ниже Миэлина, который и сам не мог похвастаться ростом. Житель Пограничья обратил внимание на бледное лицо и светлые широко расставленные глаза незнакомца.

Попытки заговорить с лучником на языке Пограничья, туранском и аквилонском ни к чему не привели. Наконец мужчина сам обратился к нему на одном из офирских диалектов:

— Ты заблудился?

— Да — оживился Миэлин — я оказался здесь случайно. Я не знаю эти места. Где я нахожусь?

Незнакомец сдержанно улыбнулся.

— Отсюда недалеко до реки Хорот. А по ней можно переправиться в Аргос. А если двигаться на закат, то меньше чем через седмицу можно прибыть в Зингару.

— Значит это все-таки…

— …Рабирийские горы и с заходом солнца здесь будет небезопасно. Но долг каждого честного человека помогать одиноким путникам. Меня зовут Ганн и я приглашаю тебя под свой кров. Это недалеко.

Страх с наступлением темноты оказаться один на один с ужасными гулями оказался настолько силен, что Миэлин без лишних сомнений последовал за невысоким охотником.

Они спустились по склону, поросшему густым лесом, затем поднялись на невысокий пологий холм и наконец, в небольшой лощине, житель Пограничья увидел бревенчатую хижину, окна которой были так узки, что скорее напоминали бойницы. Миэлин лишний раз напомнил себе, что жизнь в здешних местах отнюдь не проста.