Пропавшие сокровища - [12]
Кортец с минуту подумал.
- Чем же, все-таки, окончились поиски вашего дяди в монастыре? - деловым тоном спросил он.
- Ничем, мсье, - уверенно ответил Джейк. - Они прекратились после революции. А кроме того, лист из книги Агафия со всеми записями попал в руки мужа очаровательной Эжени и был потом вывезен из России.
- Что же сталось с князем Платоном? - анкетным тоном спросил Кортец.
- После революции он пропал без вести где-то в глухой российской провинции. Скорее всего, попал в сумасшедший дом, мсье. Отец был уверен, что у его брата в голове каких-то винтиков не хватало.
- А Эжени?
- По имеющимся у меня сведениям, она проживала в Москве до 1925 года. Есть адрес… Все это мы уточним в Москве, мсье.
Джейк умолк и, стараясь не моргать, выжидательно глядел на Кортеца. Он был похож сейчас на тихого, благонравного школьника, который отлично ответил урок и ждет либо пятерки, либо еще более каверзных вопросов.
Учитель, то есть Кортец, внимательно посмотрел на него:
- Но главного вы мне все же не сказали. Где находится тайник с библиотекой Грозного?
Джейк усмехнулся, и это была усмешка школьника; который оказался умнее учителя.
- Вы плохо читали французскую надпись, мсье, - снисходительным тоном сказал он. - Даже не прибегая к шифровке боярина Бельского, по одному имени святого, упомянутого в надписи князя Платона, можно установить местонахождение тайника.
Кортец взял со стола пергаментный лист и углубился в изучение французской надписи.
- «…в обители святого Кирилла…» - вслух, прочел он. - Где это?
- В любом справочном киоске Москвы вам дадут точный адрес этой «обители», мсье, - уклончиво ответил Джейк.
- Вы не человек, а уж, - хмуро сказал Кортец.
«А вы удав!» - хотел ответить Джейк, но передумал и сказал:
- Я вырос в Америке, мсье.
- Это сразу видно. Но не в этом дело, а в том, что ваш дядюшка, сумасшедший он или нет, раньше нас с вами узнал адрес тайника. Не так ли?
- Так, мсье. Но одного адреса, видимо, мало. Надо иметь еще план, вот этот чертеж… А чертеж выскользнул из рук князя Платона как раз в тот момент, когда он собирался запустить руки в подземелья монастыря… Потом - революция, пришлось скрываться…
- А дальше? - допытывался Кортец.
- Дальше?… Если бы он хоть что-то нашел, это было бы таким научным открытием, которое не ускользнуло бы от взоров ученых, мсье. Не забывайте, что о библиотеке Грозного идут споры уже более сотни лет и ищут ее столько же…
Джейк говорил с пафосом. Кортец опасливо поглядел на него: «Черт его знает! А не психопат ли он, как и его дядя?…»
Но, уловив наблюдающий взгляд Джейка, искоса брошенный в его сторону, «потомок великого конквистадора» успокоился: «Нет, это стопроцентный американский пройдоха!»
ДРЕВНЕГРЕЧЕСКАЯ КНИГА НА КУЗНЕЦКОМ МОСТУ
О московских улицах написано немало книг и очерков. И мы ничего не откроем читателю, ’Напомнив, что некоторые московские улицы по сей день именуются «валами», хотя никаких «валов» на них уже сотни лет нет, а различные «ворота» давным-давно превратились в обыкновенные площади. К таким же «филологическим» памятникам старины можно отнести и Кузнецкий мост - маленькую, узкую московскую улицу, расположенную в самом центре столицы. Здесь когда-то через речку Неглинку был переброшен мост и проживали кузнецы. А сейчас Кузнецкий мост «заселен» главным образом магазинами. Особенно много здесь и на крохотном проезде МХАТа (продолжении Кузнецкого моста), книжных магазинов. Здесь торгуют книгами с лотков, а совсем недавно торговали даже с рук. Еще в 1956 году на Кузнецком мосту, подле большого магазина подписных изданий, как войско Самозванца у стен Лавры, стояла толпа любителей книг, и ловкие спекулянты в этой толпе втридорога перепродавали «дефицитные» книги, а заядлые книжники обменивались «новинками».
Но что творилось на Кузнецком мосту по воскресеньям!. Книжное «чрево Парижа» в центре Москвы! В огромной толпе, запрудившей оба тротуара между Петровкой и Пушкинской улицами, можно было найти все: «Приключения Рокамболя», «Фацетии» Поджо Браччиолини с «номерными вставками» и без таковых, романы обоих Дюма (отца и сына); стихи Есенина и Гумилева, антологию японской поэзии, книги Бальзака. Гоголя, Мопассана, Чехова, Драйзера, Диккенса и даже Поля-де-Кока, сочинения Конан-Дойля и его бесчисленных эпигонов.
Как на традиционные охотничьи рынки, сюда, на Кузнецкий мост, по воскресеньям съезжались и сходились любители книг. Здесь, в разношерстной толпе, вы могли встретить знакомого, которого не видели несколько лет. Здесь бывали люди самых разнообразных профессий: электрики и кондитеры, стоматологи и парикмахеры, пивовары и сталевары, инженеры и рабочие, писатели и журналисты, владельцы мощных книжных коллекций и люди. только еще начавшие обзаводиться библиотекой. У многих из них дома па книжных шкафах и Над тяжелыми полками висели надписи:
«Дом без книги - это - тело без души… О, прохожий: не лишай души мое тело…»
Цицерон
«Отруби себе руку, если она отдаст из дому книгу»…
Мой папа
«Не прикасаться!.. Грозит смертью!..» (Нарисован череп и кости).
Главэнергосбыт
Большинство завсегдатаев книжной толкучки в будни заняты и потому не могут посещать магазины, где ценные книги появляются и исчезают со скоростью падающих звезд. Таких обычно выручают дублеты книг, накопленных еще в эпоху Сойкина и Сытина папашами и дедушками. За «Петербургские трущобы» Крестовского, романы Генриха Сенкевича, рассказы Брет-Гарта и тому подобные «книжные россыпи» они могут получить здесь любую «упавшую звезду».
