Пропавшие девочки - [37]

Все сидят с натянутым и принужденным видом, какой часто бывает у богатых людей, словно они – большие куски карамели, которым нужно придать форму.

Шерил живет в Эгремонте, совсем рядом с Мейн Хайтс, в доме, который достался ей в наследство от бывшего мужа. Бедняга склеил ласты из-за неожиданного сердечного приступа накануне своего пятидесятого дня рождения.

Я уже слышала эту историю, но почему-то она считает нужным поведать мне ее снова, как будто ждет моего сочувствия: неожиданный звонок из больницы, после которого она поспешила к его постели, и все слова, которые она не успела сказать, о чем впоследствии так жалела… Пока она рассказывает, отец вертит в руках запотевший бокал виски со льдом. Не знаю, когда он начал пить. Раньше он мог пропустить бутылку-другую пива во время барбекю, но не более того. Он всегда говорил, что алкоголь – для скучных людей, которые не умеют веселиться.

– И конечно, это стало трагедией для Эвери и Джоша.

Джош – это восемнадцатилетний сын Шерил. Он учится в Дьюке. Каким-то образом Шерил умудрялась вставить этот факт в любой разговор. Я виделась с новой «семьей» отца один раз (во время первого ужина) в марте и могу поклясться: весь ужин Джош пялился на мои сиськи. Эвери – моего возраста. Она жутко скучная и прилипчивая, как лейкопластырь.

– Если честно, хоть и прошло уже пять лет с того момента, как мы потеряли Роберта, не думаю, что мы когда-нибудь перестанем горевать о нем. Нам нужно время.

Она действительно считает, что это подходящий разговор для ужина? Я поднимаю глаза на отца, но он старательно избегает моего взгляда, уставившись в свой телефон под столом! Несмотря на то что он сам затеял этот ужин, чтобы «провести время» вместе и «пообщаться» со мной, он не сказал мне ни слова с того момента, как мы сели за стол.

Шерил продолжает трещать:

– Я бы хотела, чтобы вы поболтали с Эвери. Может, нам устроить девичник? Я могла бы отвести вас в спа. Как тебе такая идея?

Я бы лучше провела день, втыкая себе иголки под ногти, но, само собой, в этот торжественный момент отец поднимает на меня глаза, и его взгляд выражает одновременно предупреждение и приказ. Я улыбаюсь и издаю ничего не значащий возглас:

– Я в восторге от этой идеи. И Эвери будет в восторге.

Три факта о Шерил: ей нравится все, что касается «девичников», «спа» и Совиньон бланк. Она откидывается на стуле, когда рядом с нашим столом материализуются три официанта и ставят перед нами одинаковые тарелки, содержимое которых напоминает пророщенные бобы.

– Это побеги, – объясняет Шерил, видя мое лицо. Она настояла на том, чтобы сделать заказ для всех. – С кервелем и шнитт-луком. Давай налетай.

«Налетай» – это не совсем подходящее слово. Тарелку кроличьего корма я опустошаю в два счета и продолжаю мечтать о салат-баре в «Серджио», где количество подходов и объем порций не ограничены: лоснящиеся кусочки чеддера, горы айсберга на подносах, упаковки с сухариками и маринованные зеленые бобы. Вспоминаю даже о свекле, которая, здесь мы с Ник сошлись во мнениях, на вкус – как земля из могилы.

Интересно, где сегодня ужинает Ник…

– Как проходит твое лето? – спрашивает Шерил, когда тарелки опустошены. – Я слышала, ты работаешь в ФэнЛенде.

Я бросаю на отца еще один взгляд. Она даже не в состоянии отличить меня от Ник. Слава богу, нас только двое. Я же не сижу и не спрашиваю, нравится ли Джошу в Дьюке. Но отец снова уставился в телефон.

– Все прекрасно, – отвечаю я.

Какой смысл рассказывать Шерил, что мы с Ник избегаем друг друга, что я умираю от скуки, а мама парит по дому, как воздушный шар, привязанный к телевизору.

– Только послушайте, – внезапно говорит отец. – «Полиция назвала сорокатрехлетнего Николаса Сандерсона, бухгалтера, проживающего в Хэрон Бей…»

– О, Кевин, – вздыхает Шерил. – Не здесь, не сейчас. Неужели ты не можешь отложить свой телефон хоть ненадолго?

– …возможным подозреваемым, – отец часто моргает, словно только проснулся. – Интересно, что все это значит?

– Уверена, в «Вестнике» обо всем напишут. – Она прижимает к уголку глаза палец с идеальным французским маникюром. – Он помешался на этой истории.

– Да, мама тоже, – не знаю почему, но мне доставляет огромное удовольствие упоминать маму при Шерил. – Это вообще единственное, о чем она говорит.

Шерил качает головой.

Тут я кое-что вспоминаю и поворачиваюсь к отцу. Я все не могу забыть слова Сары Сноу: «Твое лицо кажется мне знакомым».

– А Сноу когда-нибудь жили в Сомервилле?

Отец хмурится и возвращается к своему телефону.

– Не думаю. Мне об этом неизвестно.

Итак, это тупик. Шерил, которая не может держать рот закрытым больше пяти секунд, вклинивается в разговор.

– Это ужасно, просто ужасно. Моя подруга Донна больше не выпускает близнецов на улицу одних. А вдруг на свободе разгуливает, – она понижает голос, – извращенец.

– Мне так жаль ее родителей, – говорит отец. – Продолжать надеяться… Не знать наверняка…

– Думаешь, лучше знать? – отвечаю я.

Отец снова бросает на меня взгляд, но не отвечает. Его глаза налились кровью и покраснели. Интересно, он уже пьян?

– Давайте сменим тему, ладно? – предлагает Шерил, когда у нашего стола вновь появляются официанты. В этот раз они подают микроскопические порции спагетти на больших белых тарелках.