Пропавшая экспедиция - [22]

— И еще, они якобы умели переговариваться друг с другом, не открывая рта, как если бы были телепатами! — обрел второе дыхание преподаватель истории из Лидса.

Ну, началось! — говорил взгляд Голденвысера, которым тот одарил коллегу.

— Заметьте, господа, среди Огненноголовых, а я прожил у них в гостях больше года, полно обладателей серых глаз, да и голубоглазые индейцы — не редкость. В отличие от кареглазых. Я этот вопрос досконально изучил, так что можете поверить мне на слово…

— Еще чего, — процедил профессор Чванс, и его водянистые рыбьи глазки полыхнули адским огнем.

— О сказаниях, столетиями хранимых Огненноголовыми Стражами, я вам уже говорил, — и ухом не повел полковник Офсет. — Они ведь на полном серьезе полагают себя чужаками среди своих соседей — индейских племен. Да и у тех к Огненноголовым стражам — соответствующее отношение, настороженно-враждебное, я бы сказал, как, впрочем, и ко всем остальным пришельцам. И, я нисколько не сомневаюсь, господа, это все не на ровном месте сложилось, как говорится, дыма без огня не бывает. Думаю, мы с вами сумеем разгадать эту загадку, когда к моей новой экспедиции на берега Маморе присоединятся этнологи, филологи, профессиональные историки и другие специалисты, которые без труда обнаружат множество общих черт, доказывающих родство Огненноголовых с обитателями древнего Междуречья, ускользнувших от меня вследствие недостатка компетентности…

— Про недостаток компетенции — в десятку, все остальное — бред! — на ползала прошипел профессор Чванс.

— Нет ровно никакого парадокса в общих чертах, о которых вы тут изволите разглагольствовать, — поправив очки на длинном носу, сгодившемся бы, чтобы сделать средних размеров флюгер, важно обронил один из профессоров Лондонского университета, явившихся на встречу с полковником небольшой компанией. — И ничего такого это поверхностное сходство не доказывает. Что удивительного в том, что изолированные человеческие сообщества, по мере своего развития, проходят примерно одни и те же этапы?! Делать на этом основании выводы о транспортном сообщении между Старым и Новым Светом, якобы налаженном пять тысяч лет назад — волюнтаризм чистой воды!

— Вообще трудно представить всерьез, чтобы в столь отдаленные времена кому-либо, включая шумеров и даже прославленных финикийских мореплавателей, оказалось бы по плечу пересечь Атлантику, — добавил с места его коллега, тоже профессор. — И, если у египтян в эпоху Древнего царства были хотя бы папирусные лодки, позволявшие, с горем пополам, путешествовать вниз по Нилу, то о дикарях из бассейна Амазонки и этого не скажешь, поскольку их выдолбленные из цельных стволов пироги без уключин ни при каких условиях не годятся для дальних плаваний! Тем более, в открытом море, а точнее, океане. С головой вы, что ли, рассорились, сэр?! Между Междуречьем и джунглями в верховьях Амазонки — хороших пять тысяч миль, если не все шесть! Вы хотя бы представляете себе, каким образом пять тысяч лет назад могло быть совершено подобное путешествие?!

— Представляю, — с натянутой улыбкой холодного бешенства, заверил Перси Офсет. — И я попробую вам ответить без непозволительной грубости, которую вы позволили себе в отношении меня. — Сэр Перси глубоко вздохнул, прежде чем продолжить, по всей видимости, чтобы обуздать гнев. — Ну, во-первых, вы несправедливы к египтянам, профессор. Их папирусные лодки были, скорее, кораблями, способными нести парусное вооружение и позволявшими совершать не одни лишь дальние каботажные плавания, но и выходить в открытое море. К вашему сведению, суда такого типа по сей день широко используются и в Африке, и в Персидском заливе. Это раз. Во-вторых, право слово, я не могу поверить, сэр, будто вы не слышали о барельефах в окрестностях Луксора, весьма тщательно изучавшихся экспедицией нашего прославленного соотечественника профессора Лионеля Чарльза Болла. Я имел честь познакомиться с этим выдающимся ученым, когда служил в Египте. Отряд головорезов в три дюжины сабель, посланный вниз по Нилу из Судана Абдаллахом ибн аль-Саидом, был у Суданского Махди такой полевой командир, один из самых буйных, его еще Халифой звали, поскольку он гяурам головы на раз рубил, засел в горах, у подножия которых ковырялись наши археологи, и давай их допекать. Так, что те свободно вздохнуть не могли, то постреливают с господствующих высот, то вылазки устраивают по ночам. Это было на левом берегу Нила, в предгорьях, где стоит храм царицы Хатшепсут, которая, как я слышал, воспитала самого Моисея, подобрав младенцем…

Профессор Чванс, при этих словах сэра Перси, выкрикнул с места: «Ахинея!!!» и так яростно замахал руками, будто подвергся нападению роя диких бразильских пчел.

— Местность там гористая, сильно пересеченная, арабы ее зовут Дейр эль-Бахри, — продолжал полковник. — Отвесные скалы нависают прямо над террасами храма, он с их вершин — просматривается как на ладони, бей кого захочешь, на выбор, пока заряды не выйдут. В общем, генерал Китченер, командующий нашей кавалерией в Египте, поручил мне это дело уладить, посодействовать, чтобы сэр Лионель и его товарищи могли спокойно работать. Пришлось выкуривать мятежников Абдаллаха оттуда, к сожалению, без потерь не обошлось. Зато археологи были страшно довольны, и сэр Лионель оказался настолько добр, что устроил для офицеров моей роты экскурсию по храму Хатшепсут. А я уже тогда основательно подсел на историю Египта, у меня интерес к ней пробудился еще в Каирском военном госпитале после того, как один дикарь насадил меня на свое копье…