Пропасть и мост - [13]

Свиньи смирно стояли на небольшой горизонтальной площадке кружком, голова к голове, терпеливо ожидая команд своих ведущих. Только теперь Зейгер ощутил, что запах Пропасти сделался резким, сильным, почти непереносимым.

– Пора надеть повязки, - услышал он голос Лео, вытащил из мешка и торопливо натянул на рот и нос влажную ткань. Едкий сок кувшинки ожег кожу. Зейгер почувствовал острый зуд. Словно миллион крохотных когтей вцепился в его лицо, царапал, терзал кожу, обнажая беззащитную плоть мышц. Если спутники Зейгера испытывали такие же ощущения, то по ним это было не слишком заметно. Только Оле несколько раз резко вскинул к лицу руки. Вскинул и опустил под насмешливым взором обернувшегося к нему Лео. Поэтому и Зейгер стойко терпел, а потом понял, что зуд уменьшается, проходит и, наконец, исчезает бесследно. Кожа под повязкой слегка онемела. Что бы ни произошло с его лицом в конечном итоге, наркотик кувшинки по крайней мере уберегал от болезненных ощущений.

– Как вам это удается, Лео? - спросил Зейгер. Из-под повязки голос его звучал глуховато, но в абсолютной тишине Пропасти каждый звук был слышен прекрасно.

– Что?

– Управлять этими животными?

– Как? - Лео отчего-то немного смутился. - Просто… Мета меня слышит, как слышим их мы.

– Слышите?

– Да. Точно так же, как и остальных. Тритонов, шакалов, слизней и горных медведей. Иногда мне кажется, что кувшинку я тоже слышу. Но кувшинка никогда не отзывается… Я прошу Мету что-то сделать, и она делает, если хочет.

– Хади и Сим тоже могут разговаривать со своими свиньями?

– Нет, - отозвался Хади. - Мы можем только дружить с ними. Они нас слышат, мы знаем, но почему-то не отзываются.

– Зато наши свиньи слушаются Мету, - вмешался Сим. - Ведь она - вожак стада. А Мета слушается Лео.

– Таких, как вы, много?

– Я не знаю, - пожал плечами Лео. - Думаю, все охотники должны слышать. Иначе бы они не могли охотиться.

– Очень жаль, что я не знал этого раньше, Лео, - грустно сказал Зейгер. - Очень жаль… Многое могло бы сложиться иначе…

Лео внезапно сорвал с себя маску, и когда заговорил, голос его, гулко отражаясь от каменистых откосов, загремел, словно камнепад.

– Как иначе?! Может быть, ты хочешь сказать, что мой отец остался бы в живых? Он поверил в тебя, в твою сумасшедшую затею, когда ты повел их на захват катера. Ради нее он бросил меня и мою мать. А во что должен поверить я? У тебя есть новый план?

Он закашлялся и поспешно натянул маску.

– У меня нет никакого плана, Лео, - печально сказал Зейгер. - Я нахожусь здесь только для того, чтобы помогать тебе.

– Тогда не будем терять время.

Лео не сделал ни одного движения, но его свинья развернулась и неторопливо продолжила путь. Спуск был не особенно крут, и вытоптанная тропинка превратилась почти в дорогу. Свиньи шли рядом, почти соприкасаясь боками и отставая от Меты всего на полголовы. Шаг их ускорился, превратившись в невыносимо тряскую, неровную рысцу. Чтобы удержаться от падения, Зейгер вынужден был согнуться и изо всех сил обхватить рукам бока свиньи, почти уткнувшись подбородком в ее жесткий хребет. Тяжелая атмосфера Пропасти давно уже поглотила лучи ночных спутников, но темнота отнюдь не сделалась абсолютной. Тусклый желтоватый свет испускали странные растения с уродливо-ассиметричными мясистыми листьями, поверхность отшлифованных тысячелетиями валунов и сама почва.

Зейгер почувствовал, что свинья замедлила шаг и остановилась.

– Меняем повязки, постарайтесь не вдыхать этот воздух, Зейгер, - сквозь звон в ушах услышал он голос Хади, выпрямился и огляделся.

Мальчишка Оле, кажется, был без сознания. Он по-прежнему сидел за спиной Лео, цепко обхватив его за пояс, но на окрики Лео никак не реагировал. Тогда Лео отцепил от себя его руки и, подняв за шиворот, словно щенка, посадил перед собой. Сорвал с лица Оле повязку и нацепил новую.

– Лео, возьми! - прокаркал сквозь хрип в горле Зейгер. - Заставь его сделать хотя бы глоток.

Лео принял из его протянутой руки пузырь из кишок гайра, наполненный желтоватой жидкостью, рванул зубами завязки, поднес ко рту Оле. Тот глотнул, закашлялся и открыл глаза. Лео легко шлепнул его ладонью по подбородку и вернул маску на место.

– Живой? - задал Лео совершенно ненужный вопрос, на который Оле ответил утвердительным кивком.

– Вперед! - крикнул Лео. - Держитесь крепче! Предупреждение было не напрасным. Свиньи взяли с места в карьер, если возможно было так назвать их чудовищно тряский аллюр, заставивший Зейгера заботиться, действовать, думать лишь о том, чтобы не рухнуть на острые камни. Он старался обходиться без помощи Хади, цепляясь за малейшую неровность на шкуре животного. Его клонило то влево, то вправо, его подбородок, прижимавшийся к жесткому хребту свиньи, превратился в кровавую мозоль, отзывавшуюся болью при каждом прыжке животного. Как ни странно, Хади не испытывал ничего подобного. Он сидел на спине свиньи рядом с холкой словно приклеенный, практически не помогая себе руками.

Огромный кусок вечности перетек из настоящего в прошлое, пока Зейгер ощутил, что поступь свиньи обладает своим ритмом, под который можно попробовать подстроиться. Ладони его горели от шершавых соприкосновений с броневыми пластинами свиньи, внутренние поверхности бедер, сжимавших бока животного, казались стертыми до кости, но в какой-то момент Зейгер ощутил, что ему стало легче. Может быть, он действительно втянулся и привык, а скорее всего, нервные окончания, парализованные болью, просто перестали передавать в мозг импульсы. Во всяком случае, он сумел выпрямиться и переключить часть своего внимания на окружающее пространство, хотя смотреть, в сущности, было не на что: желтоватый неподвижный туман смыкался непроницаемой для глаз стеной всего в десятке шагов от них. Но кое-что Зейгеру разглядеть все же удалось. Свиньи сейчас двигались друг за другом, прокладывая тропу в густой поросли то ли высокой травы, то ли низкого кустарника. Сминаемые стебли и листья брызгали слабо светящимся соком, окрасившим ноги и бока животных в странный мертвящий цвет, которому нет места под живыми лучами солнца. Заросли внезапно кончились, под ногами свиньи зашуршала галька. Свинья пошла медленнее, потом остановилась и принялась с фырканьем мотать головой.