Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти - [122]

После всех этих недель, проведённых на диване в беседах, после пощёчин и шуток, всё было кончено — моя отставка не заняла и секунды. Я пошёл за крошечной фигурой, спокойно пробиравшейся через напирающую толпу, за которой следовал огромный человек с его сумкой. Затем он завернул за угол и растворился в воздухе, как он всегда и грозился сделать.

Через несколько секунд Нью-йоркерша прошла мимо меня в людской толчее. Я помахал ей и показал жестом, куда он исчез. Она также жестом показала мне, чтобы я позвонил, когда доберусь, после чего её унесло толпой.

ГЛАВА 59

«Вы отделяете себя от осознавания и создаёте сущность, которой на самом деле там нет».

Я проснулся в дальней спальне квартиры моего друга в Бруклине. Неяркий серый свет пробивался сквозь жалюзи, когда сработал радиобудильник у противоположной стены и зазвонил мой сотовый. Звонила Йогиня из Гштаада. Они уже подыскивали жильё на лето. На дворе был март и казалось, до лета было ещё очень долго. С наличными у меня была беда. Я вспоминал всех тех, кто говорил мне, что деньги откуда-нибудь придут. «Он о тебе позаботится». Всё, о чём я мог думать, было: «Где они сейчас? Где он сейчас?»

С другой стороны, остаться без него после такого количества дней, проведённых вместе в плотной сцепке, было всё равно что сбросить с себя огромный груз. У меня появилось больше энергии. Мне казалось, я могу летать. Криками и пинками меня загоняли в новое существование. Он действовал на меня как поток чистой воды, проносящийся через грязную трубу.

Следующие два месяца я провёл, слушая первые оцифрованные копии бесед Юджи, которые он проводил аж в 1967 году. Там были и интервью, которые у него брали в течение нескольких недель сразу после «катастрофы». Они стали для меня откровением. Я был поражён, слушая, как он описывает десятилетия своей борьбы с Джидду Кришнамурти, и я был ошеломлён степенью его преданности ему. Если посмотреть на факты его биографии, всё становилось очевидным, но он вкладывал такое количество энергии в отрицание и сочинение историй на эту тему, что услышать от него самого его раннюю версию было шоком. Фразы были всё теми же, но, словно будучи перетасованными в карточной колоде, приобретали новое значение. Он описывал молодого англичанина, который убеждал Юджи в том, что они функционируют по-разному. Он находил Юджи более интересным, чем Джидду Кришнамурти. Дальше Юджи рассказывает, что он использовал парня в качестве зеркала, чтобы понять, что происходит с ним самим. Теперь он слово в слово приписывал это действие Джидду Кришнамурти: «Тот человек (Джидду Кришнамурти) использовал меня как своё зеркало».

Когда я слушал эти записи, кое-что для меня прояснилось. Изменилась ли от этого история? Говорил ли он что-то другое? Нет, но что отличало ранние записи — в них была история его борьбы. Похоже, к тому моменту она уже не имела для него значения. Не раз во время многочасового прослушивания тех записей у меня возникало чувство, что то, что он давал нам позже, отличалось от того, что он говорил в самом начале. Эта разница заключалась в методе. Слова, люди и то, что они могли от него взять, были разными в разное время в разных обстоятельствах. Это было откровение об относительности фактов.

Я позвонил Дугласу Роузстоуну, чтобы узнать, что он помнит о ранних днях Юджи, до «катастрофы». Он видел другую сторону отношений между Юджи и Джидду Кришнамурти. Я порасспрашивал его о том, что было «до» и «после». «Непосредственно перед «катастрофой» Юджи пребывал в состоянии, которое я бы назвал яростью. Он злился на то, что не может выбраться из ловушки, в которую попал. Юджи был очень преданным человеком. Ему было очень непросто отказаться от старика. Перед окончательным пробуждением у таких людей бывает очень слабая привязанность к миру. Они находятся в постоянном состоянии самадхи, как это было и в случае с Юджи, хотя он пытался это скрывать. Юджи разрывался между преданностью Джидду Кришнамурти — за то, что тот помог ему избавиться от интеллектуального наследия Теософского общества и желанием стать свободным от самого Джидду Кришнамурти. Он был тогда достаточно грубым и абсолютно равнодушным, чувства людей не волновали его ни в коей мере.

Поговорить с Дугласом было всё равно что посмотреть старый фильм. Понятно, что информация была пропущена через него. С кем бы я ни говорил, все версии немного отличались.

Я позвонил Йогине в Европу. Они ехали в машине, и она передала телефон Юджи. Я сказал ему, что только что говорил с Дугласом.

— Зачем тебе понадобилось разговаривать с ним?

— Я расследую твоё дело, вот почему!

Как агент ФБР я просто делал мою работу. Он рассмеялся и повесил трубку.

Ещё через несколько дней я снова позвонил Дугласу и спросил, почему Юджи всегда выбирал именно Гштаад. Юджи говорил, что открыл для себя этот город в 1953 году — значит это место уже существовало в его памяти. Оно явно было связано с Джидду Кришнамурти. Мне нигде не встречалась информация о том, чтобы Джидду Кришнамурти приезжал в город до 1960 года, но он путешествовал и жил во многих местах Швейцарии с 1920-х годов, и трудно поверить, что Юджи оказался там случайно.