Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти - [114]
— За что? Почему тебе нужно меня благодарить?
— Чтобы ты отпустил меня!
— Нет! Я тебя не отпускаю!
— Эй! Юджи!
— Нет! Ни за что!
Ещё раз красиво произнеся «Неа!», он поставил чашку на стол и сделал взмах рукой, означавший, что игра окончена.
Она попробовала привести другой довод:
— Я спрашиваю тебя, когда мне заказать билет, и ты говоришь: «Не заказывай билет, потому что я не знаю, когда я поеду». Я снова тебя спрашиваю: «Юджи, какой день хороший?» — «Ах, я не знаю», а потом: «Ах, двадцать шестое — хороший день»… Я так и сделала.
В раздражении она вперилась в него взглядом:
— И ты отменяешь всё! Сегодня — двадцать шестое! Он передразнил её:
— Аххх! Оххх!
Смешно пародируя её насмешливый тон, он взмахивал руками, как фокусник, показывающий, что у него в рукавах ничего нет, — просто невинный шутник.
— Ты сказал двадцать шестого! И…
— Ни за что!
— А потом ты говоришь мне: «Скажи тем индийским парням из авиакомпании, они могут помочь, и я говорю им, и он весь день помогать мне и он звонить в Бомбей, большой босс и всё такое…
— Кто? Ты сочиняешь, сука!
— Не сочиняю! Не сочиняю!
— Гони деньги! — скомандовал он, хлопнув ладонью по столу. — Две тысячи плюс проценты, ты должна отдать три тысячи евро!
Чем дальше это продолжалось, тем невыносимей становилось…
— Да!
Она начала играть с его чашкой на столе, пытаясь, возможно, отвлечь его внимание этим простым трюком.
— Хочешь воды?
Он наклонился вперёд и предупредил её:
— Эй! Я тебе не позволю! У меня есть вышибалы! — Он показал на место, где я сидел.
— Я знаю…
Я спросил его бандитским голосом:
— Босс, хотите, чтобы я выдворил её из комнаты?
Маджор вставил:
— Луис, он хочет, чтобы ты проводил её к банку!
— Пройдёмте, девушка! — сказал я, строя из себя вышибалу…
Но Юджи по-прежнему был сфокусирован на своём:
— Деньги!
— У меня только деньги на самолёт… Я должна быть двадцать седьмого!
— Это ложь!
— Нет, это не ложь!
— Ты — лгунья!
— Юджи…
— Я люблю лжецов, но не таких, как ты!
Она начала играться салфеткой Юджи, шлёпая ей по столу, становясь всё более и более раздражённой.
— Ну давай же! Я прощу тебе одну тысячу, и ты отдашь мне две тысячи, которые ты взяла у меня в Америке! Ина-а-а-аче…
— Юджи, я отдам их тебе.
Теперь Юджи игнорировал её, на ходу сочиняя список возможных вариантов:
— Выпрашивай…
— Я это и делаю!
— Бери в долг, подделывай, кради! Делай что угодно, чтобы добыть деньги!
Нью-йоркерша начала выписывать чек.
— Что она делает?
— Она выписывает чек…
— Где наличка?
— Это чек! — сказала Нью-йоркерша.
— Твой чек будет отвергнут!
В конце концов он пошёл в свою комнату и принёс деньги, которые требовал, — две тысячи пятьсот долларов. Он отдал их её другу-израильтянину, у которого никогда не было денег, чтобы тот одолжил их ей, чтобы она могла оплатить свой долг. Затем он передал их Нью-йоркерше в качестве «ссуды» — хорошая шутка, учитывая, сколько денег она «заставила его взять» за эти годы. В итоге «сучка» оказалась должной денег своему нищему приятелю, который их никогда не потребует, а Юджи передал сумму истинному кредитору.
Ещё несколько часов после этого события люди чесали затылки.
Но её рейсы были все отменены, и в конце концов она так и не получила работу. Это было странно, он не мог этого знать заранее. Как многое другое, что случалось в его присутствии, описывалось его фразой: «Это не зависит от тебя, это не зависит от меня. Просто оставь это в покое».
ГЛАВА 54
«Культура сделала невозможным для человека по-своему проявлять себя, потому что у культуры есть различные идеи».
Он подчёркивал, что был скорее функционирующим, чем идейным существом. У него оставались предпочтения и вкусы, он по-прежнему любил определённую марку йогурта, ему всё так же хотелось, чтобы цвета сочетались друг с другом. Я как-то утром вслух заметил, что он ссылался на какую-нибудь традицию, если та совпадала с его мнением. Мне хотелось знать, что он на это ответит.
— Юджи, для нерелигиозного парня ты, кажется, любишь ссылаться на традиции.
— Мне нравятся традиции, когда они мне подходят.
Он в сотый раз попросил меня почитать по его руке, и я продолжил игру. Ладони Юджи могли превратить в верующего кого угодно. На них были совершенно удивительные линии, даже если смотреть на них с точки зрения дизайна. На правой руке на линии жизни имелся огромный разрыв, означавший «катастрофу». Другие линии, коих было множество, брали своё начало в самом основании руки и практически беспрепятственно поднимались вверх, уходя в пальцы. Во всех значимых местах были звёздочки, а вдоль главных линий шли защищающие квадраты. Чтобы импровизировать, материала было более чем достаточно. Я сказал, что он никогда не путешествовал, поскольку уничтожил пространство и находился одновременно повсюду. Джидду Кришнамурти был на левой руке, а Рамана Махарши — на правой.
— А как насчёт Рамакришны? — спросил кто-то из местных. Я ответил, что он был вписан в обе руки.
Юджи ничего не говорил, только улыбался. Затем я взял его за оба запястья, он вытянул вперёд руки и вывернул их под прямым углом. Его гибкость впечатляла. Он сказал, что после «катастрофы» его запястья стали более гибкими. Чандрасекар рассказывал, что во время беседы Юджи с небольшой группой в Швейцарии вскоре после «катастрофы» кто-то спросил его, достиг ли кто-либо ещё такого состояния. Юджи встал, сложил руки в пранам, поблагодарил на телугу всех, кто был в этом состоянии до него, и вышел из комнаты. Позже он сказал, что желает им всем скатертью дорогу, поскольку теперь они выброшены из его системы. Я слышал, как в ранних записях он утверждал, что его руки сами собой стали складываться в пранам, притягиваясь друг к другу так, что их невозможно было расцепить. Он объяснял этот феномен сухо и по-научному: «В конце концов, все тела представляют собой магнитные поля».
