Пропащий - [54]

Данила жутко страдал от жары. Вода испарялась очень быстро, оставляя после себя солевые разводы на одежде и чем больше Данила пил, тем больше становились разводы, на глазах превращаясь из бледных островков в обширные континенты. Караванщик, видимо, заметил проблемы гостей. А может, и знал. Поэтому шустрый мальчишка по его безмолвному распоряжению принес всем белые холщовые накидки и кожаные фляги с водой. Напившись, как голодный комар крови, Данила скинул ставший ненавистным замшевый прикид и укутался по самую макушку в простыню. Или как там еще называется эта фигня… Ветер переменился, подул в спину, от взъерошившихся перьев ящеры вовсе стали казаться какими-то уродливыми цыплятами переростками.

На ночь караван останавливался возле источника пресной воды. Их было не так много в этой пустыне, поэтому дневной переход планировался с учетом расстояния. Если вода рядом, ящеры шли не торопясь. Если до воды далековато, погонщики гнали ящеров быстрее. Твари недовольно мычали, но приказы погонщиков исполняли. Видимо, компьютеры в ошейниках имели программу подчинения.

Монотонное путешествие через равнодушную пустыню утомляло больше, чем бег с препятствиями на длинную дистанцию. Нет, сначала неплохо! Сидишь себе на мягкой сидушке, обозреваешь окрестности с безопасной высоты. Ящер идет плавно, слегка покачиваясь — как в люльке. Незаметно подкрадывается дрема, глаза закрываются, душа уплывает в сферы … да-да, именно в сферы! Потому что видится всякая всячина, которая не налазит на голову и абсолютно необъяснима с точки зрения современной «науки» о снах. Снится черт знает что! Данила несколько раз просыпался в холодном поту — это на жаре! — и, выпучив глаза, оглядывался по сторонам, силясь понять, где он вообще находится.

Полуобморочное состояние прекращалось только к вечеру, когда ветер заметно холодел, а утомленный дневным переходом ящер начинал издавать резкий и неприятный запах, который бодрил и прогонял морок. Путешественники наскоро ужинали сушеными фруктами и копченым мясом и засыпали прямо на песке. А жителям пустыни все нипочем! Они продолжали сидеть у костра, бубнили под нос заунывные песни о родной земле — о родном песке! — и пили маленькими глотками отвар из местной дурман травы.

Так продолжалось два дня. На третий вдали ослепительно блеснула полоса воды, легкий бриз принес запах влаги и гниющих водорослей. Скучные ящеры взбодрились, зашагали быстрее, расслабляющая дрема исчезла. Данила с любопытством вытянул шею. Впереди насколько хватало глаз, расстилается водная гладь, причем гладь в буквальном смысле — вода неподвижна, как зеркало, легкий ветер с моря никак не беспокоит ее. Верхний слой воды активно испаряется, отчего возникают быстротечные миражи, а у линии горизонта вода сливается с оранжевым небом, образуя некую кипящую полосу. Однако никаких поселений на берегу Данила не обнаружил. Он с беспокойством завертел головой, смутное подозрение в предательстве закралось в душу. На всякий случай перевешивает ружье из-за спины на грудь, осматривает магазин, проверяет есть ли патрон в патроннике.

Тем временем караван поворачивает и продолжает неторопливое движение вдоль изгибающейся береговой линии, не приближаясь и не отдаляясь, к скальному мысу. Соприкосновение пустыни и моря образует идеальный пляж, вода с тихим шелестом набегает на берег, прохладный бриз гладит волосы и щекочется отросшей бородой. За свою жизнь Данила ни разу не был на берегу моря. Настоящего моря, без галдящих толп и бесконечных рядов пластиковых лежаков. Место, где соединяются стихии, волшебно, это пересечение миров. Природа миллионы лет создает такие места, а мы премся туда, чтобы хлебать пиво, подглядывать за женщинами и мечтать об атлетическом телосложении, почесывая выпирающее пузо.

По взмаху руки караванщика вьючные ящеры сворачивают к берегу. Скальный мыс высотой около тридцати метров дает отличную тень, в которой можно отдохнуть от злющего солнца. Ящеров быстро освобождают от поклажи и пухнастые твари, довольно урча, вытягиваются на влажном песке. Данила бредет к воде, пошатываясь и хватая воздух руками. Поездка на ящере через пустыню утомила донельзя. Вроде сидишь и ничего не делаешь, но именно это и лишает сил. Наверно, с непривычки. Данила скидывает пропитанную потом ткань, в которой был завернут, как бутерброд, ложится навзничь в тихий прибой. Прохладная после пустынной жары вода бодрит, возвращает способность трезво мыслить и напоминает, что неплохо бы пожрать. Наронгсак и Тигран заходят по колени, умываются и выбираются на берег. «Видимо, они привыкшие к жаре, — подумал Данила. — Живут тут давно, оклемались … акклиматизировались и пофигу рыжее небо и бешеное солнце!» Совсем рядом, чуть ли не задевая ногой, проходит Наташа. Несколько капель попадают на лицо, Данила недовольно морщится, неодобрительно смотрит … и замирает с разинутым ртом! Без одежды, то есть в нижнем белье, девушка чудо как хороша. Он и предположить не мог, что у Натальи такая фигура — без жировых подушек на боках, ни малейшего намека на целлюлит, подтянутый живот, талия, грудь, ноги … Данила смотрел остановившимся взглядом, не мигая, словно внезапный приступ столбняка схватил. Разумеется, девушка знала, что на нее смотрят все, а мальчишка погонщик и вовсе вытаращился так, что впору глаза обратно пальцами вставлять. Наталья картинно изгибается, подставляя лицо солнцу. Это стандартная поза для фотосъемок на курорте и вообще на отдыхе. Даже самая вялая грудь поднимается, живот становится плоским, а ягодицы естественным образом округляются. Ничего сложного или сверхъестественного, но именно в простоте кроется эффективность и эффектность. Даже опытные и много повидавшие мужчины ведутся на нехитрый трюк с выгибанием. Данила, который уже около полугода находится в экстремальных условиях выживания, «клюнул» сразу и безоговорочно. Если правда, что сексуальные хулиганы амуры держат в руках лук и стрелы, то амур Данилы поразил его телеграфным столбом. Просто вот пригвоздил и раскатал! И сразу усталость после трехдневного перехода через пустыню исчезла, бодрость окатила с ног до головы — словом, да пребудет с нами сила и она прибыла.