Пропащий - [12]

— Сожрали!

Подумав с полминуты, добавил:

— Слаб оказался. А за стеной сороконожки, комары, жуки.

— Что надо было ему сделать?

— Обойти крепостную стену. Это самое первое и самое простое испытание.

— Просто обойти?

— Да. Обойти и вернуться. Тоже случится и с тобой, если будешь тренироваться не в полную силу. А сейчас схватил тряпку и вымыл полы!

* * *

Непрерывные нагрузки на грани допустимого, полноценный сон и регулярная обильная пища с большим содержанием белка и протеинов медленно, но верно превращали Данилу в безропотного исполнителя приказов. Физическое начало преобладать над духовным. Проще говоря, сытые и нагруженные работой мышцы напрочь забивали мысли и переживания типа — где я, кто я, что дальше и «ах, зачем я на свет появился». Однообразие оглушает личность, она теряется, сложные эмоции и чувства отодвигаются на задний план волнами адреналина, тестостерона и регулярными приступами «мышечной радости». Лишенная нагрузки голова впадает в летаргический сон, функция управления телом переходит к спинному мозгу. Прошлая земная жизнь напоминала о себе только во снах, где Данила в костюме и галстуке приходил на работу, его окружали одетые в платья люди — женщины! — и Данила с недоумением смотрел на них — а кто это вообще? И где я, что я тут делаю? Оказавшись на улице, он со страхом смотрел на белую пелену, укрывшую землю и силился вспомнить, что такое снег. Поутру вспоминал сны, но получалось плохо. А после обильного завтрака с мясом, грибами и пахучими травами вовсе ничего не помнил. Мышцы требовали работы, руки дрожали от нетерпения схватить железную палку и лупить что есть силы по гигантскому сушеному грибу до тех пор, пока от него не останется кучка пыли. Потом бегать со здоровенным камнем на спине, лазить на стену, пользуясь трещинами в камне, затем спускаться и все время уклоняться от камней, который швырял Петр, целясь в пояс. Если прицелится в голову, значит, швырнет жабу или большую мокрицу. Очень неприятно, если в рожу! А уж если выронил камень или сорвался со стены, тогда джекпот — чистка сортира. То есть ямищи в длину три метра, в ширину метр и глубиной в два. Как правило, полной на треть. Сколько еще людей живет в крепости, Данила не знал. Возможно, ни одного, потому что лицом к лицу ни с кем не сталкивался. Так, мельком видел спину, а потом человек исчезал. Наверно, отправился вокруг стены ходить. Неужели сороконожки всех жрут? — с тревогой думал Данила. Резкий окрик Петра прогонял посторонние мысли, бодрил воспоминаниями о сортире и Данила с удвоенной энергией тащил камень или лупил железякой сушеный гриб размером с бочонок. Грызла мысль — если людей мало, откуда столько дерьма? Не уж-то они с Петром так мощно? И что за травку Петр подмешивает в еду? После нее энергия так и прет, хочется все ломать, крушить и жрать мясо в три горла. Наверно, Петр тут ни при чем. Это все он сам, Данила Уголков. Ну, про яму с дерьмом.

Дни проходили однообразно и ровно, словно парадные «коробки» по Красной площади. Ночь, день, рассвет и закат. Иногда, просыпаясь среди ночи, Данила думал, что так было всегда и будет всегда. Он живет и это главное. Воспоминания о прошлой жизни блекли, теряли краски, выглядели пугающе и непонятно, как сны о неведомых мирах, в которых блуждает наша душа, когда тело спит. Мне хорошо, мышцы растут, я становлюсь сильнее и быстрее и это главное. Остальное чепуха! По телу прокатывалась теплая волна счастья, слабые проблески сомнений и тревог тонули в приливе мышечной радости и Данила засыпал, радуясь скорому приходу нового дня.

Глава 3

… он проснулся от чужого взгляда, пристального и недоброго. Чутье подсказало ему, что открывать глаза не нужно. Обострился слух, осязание. Сквозь веки Данила видит блики пламени в очаге, тепло овевает лицо, чуть слышно потрескивают горящие куски древовидного папоротника. В комнате кто-то есть и это не Петр! Данила чувствует всей кожей, всеми нервными окончаниями, что это существо ненавидит его и презирает, словно гадкое насекомое или крысу, но вынуждено терпеть. Уловив движение Данила медленно приоткрывает глаза. Сквозь узкую щель между веками видна койка, на которой спит Петр. Тлеют угли в камине, источая тепло и уют. За узким зарешеченным окном разгорается рассвет, в комнате полумрак. Краем глаза Данила замечает какую-то фигуру в углу. Некто выше среднего роста, в — рясе, что ли или просто закутался в одеяло, черт его знает! — стоит возле дверей. По очертаниям человек, рук не видно. Какого хрена он тут делает!? Данила ощущает прилив злобы, сон пропадает, кулаки сжимаются. Зря, что ли он почти месяц качается каменюками с поросенка размером? Рост у незнакомца неплохой, а вот плечи не очень. Швабра какая-то! Если дать в торец, не устоит. А потом добивающий удар в переносицу, чтоб кровью захлебнулся!

Незнакомец в плаще шевельнулся, слышны тихие шаги, темная фигура приближается. Данила напрягся, уже прикидывая, как удобнее вырубить козла.

— Ты ведь зришь меня, правда? — произнес в голове чужой голос. — Конечно! Я чувствую, как ты напряжен. Тебя переполняет злоба, но ты ничего не можешь сделать. Это хорошо. Что ж, выбор был верным. Ты выполнишь все, что тебе прикажут. А потом я сожру тебя. Ты будешь украшением моего стола. Братья и сестры будут довольны, они любят нежирную человечину в остром соусе. Надо только заклеймить, чтобы другие не посмели тронуть.