Пропаганда войны в кинематографе Третьего Рейха - [30]
Наибольшую известность и значение в нацистское время получила картина режиссера Лени Рифеншталь[197] «Триумф Воли» (Triumph des Willens). Премьера состоялась в 1936 году в кинотеатре «УФА-Паласт» в исторической части Берлина. Съемки и действие фильма были ограничены временными сроками проведения ежегодного съезда Национал-социалистической рабочей партии Германии в Нюрнберге 1934 года. Погодные условия сентября 1934 года позволили Рифеншталь реализовать новаторские киноэффекты. Кроме 25 профессиональных операторов на съемках работали десятки и сотни помощников и администраторов. Если присмотреться, то на одном из огромных флагштоков можно увидеть движущуюся кабину с кинооператором[198]. Один из наиболее пафосных эпизодов связан с церемонией освящения новых знамен штурмовых отрядов партийным «знаменем крови», которое держал в своих руках ветеран движения. «Знамя крови», хранящее капли крови мучеников Пивного путча, символизировало преемственность поколения отцов, страдавших от поражения в Первой мировой войне, и напоминало о двадцатилетнем пути Гитлера к вершине политической и государственной власти.
Вторым по значению является фильм того же режиссера «Олимпия» (Olympia), рассказывающий о XI Летних Олимпийских играх, прошедших в Берлине в июле-августе 1936 года. Фильм состоит из двух частей: «Олимпия. Часть 1: Праздник народов», «Олимпия. Часть 2: Праздник красоты».
Пролог первой части «Олимпии» известен: на экране видны руины Акрополя, затем камера показывает отдельные головы античных атлетов и богинь, плавно переходя на скульптуру дискобола работы Мирона, а с нее осуществляется переход к «живому изображению» обнаженных атлетов, которые в замедленной съемке представляют такие античные соревнования, как метание диска, копья и ядра. Далее зритель видит вновь античность, факелоносцев и через зажжение олимпийского огня переносится в современность – на Олимпийский стадион Берлина 1936 года.
Но и во второй части «Олимпии» имеется пролог: утренний лес, в котором бегуны по пересеченной местности, словно тени, возникают перед зрителем и обнаженными прыгают в воду, потом баня, блестящие тела атлетов, березовые веники, смеющиеся лица под душем[199]. Но еще более известным является конец фильма: прыжки в воду у мужчин, которые переходят в невесомый полет в небо. Затем на экране возникает олимпийский стадион, – весь в огнях, слышен колокольный звон, видны олимпийский огонь и украшенные лавровыми ветвями флагштоки, которые склоняются друг к другу. Олимпийские знамена и «Храм света», созданные молодым архитектором Альбертом Шпеером, видны в финале фильма.
В обеих частях «Олимпии» друг друга сменяют такие операторские приемы, как репортажные панорамы, замедленное воспроизведение, пассажи с видом снизу, параллельная съемка с нескольких камер[200]. Основная смысловая нагрузка при монтаже была возложена на «символическое возвышение», что было сделано с помощью оптических переходов, а также на эмоциональную музыку и на напряжение, возникающее в момент спортивного состязания как у спортсменов, так и у болельщиков. Монтаж создает прямые зрительные связи между волей к победе немецких олимпийцев и аплодисментами Гитлера или Геббельса. Другими приемами монтажа являются: «импрессионистский монтаж» тела в полете (прыжки с шестом и в воду); монтаж беспрецедентной по накалу сцены борьбы в марафонском беге между покидающими тело силами (движения ног в замедленном воспроизведении) и огромной волей (сцены улиц в ускоренном воспроизведении и с динамичной музыкой); силуэты на земле (фехтование); а также переходы между музыкально-иллюстрированными пассажами и частями, в которых присутствуют комментарии диктора и зрительская реакция на то, что происходит на арене[201]. Комментарий к немецкой версии фильма риторически подчеркивает аналогию между спортивной борьбой и военными действиями. Фильм воспевал здоровье, силу, физическую мощь человека, молодость, идеальные для нацистов физические данные атлетов-арийцев.
Для съемок этих фильмов было задействовано 45 кинооператоров, которые отсняли 400 000 метров пленки. Это являло собой небывалый объем работ[202].
Не менее важными являются и документальные фильмы режиссеров Учицки и Хипплера «Слово и Дело» (Wort und Tat) 1938 года, посвященные аншлюсу Австрии, или «Вчера и Сегодня» (Gestern und heute) Ханса Штайнхоффа 1938 года.
«Боевое крещение» (Feuertaufe) Ганса Бертрама 1939/1940 года является как и «Польская Кампания» (Feldzug in Polen) Хипплера и «Победа на Востоке» (Sieg im Westen) Нолдена выдержками и монтажом материалов еженедельника (Wochenschau).
Фильм «Борьба против мирового врага. Добровольцы в Испании» (Kampf gegen den Weltfeind. Freiwillige in Spanien) 1939 года показывает движение большевистски-еврейских активистов в Испании 1931–1939 годов, которые благодаря Франко были успешно подавлены.
Другой фильм на еврейскую тематику – «Фюрер подарил евреям город» (Der Führer schenkt den Juden eine Stadt) 1944 года Курта Геррона. Это последний пропагандистский фильм нацистской Германии и один из самых загадочных. После войны фильм исчез. Он не найден до сих пор и не существует никакой полной версии фильма, только фрагменты. В 1964 году в Чехословакии был найден 15-минутный фрагмент, в Израиле в архиве «
