Пропаганда войны в кинематографе Третьего Рейха - [18]
Здесь прослеживается идеи социал-дарвинизма. Нацисты, опираясь на эту теорию, таким образом, поделили весь мир на сильных и слабых. И война должна была быть неким испытанием и стать тому доказательством. Если бы Германия победила во Второй мировой войне, то доказала бы свою силу. А значит, проигравшие страны, как слабые виды, должны были быть уничтожены, а вернее, вошли бы в состав Третьего Рейха. Иными словами, сильный поглотил бы слабого.
Всю землю, которая простиралась с запада на восток, Гитлер видел в будущем немецкой империи. Но, в то же время, он отчетливо понимал, что достичь господства будет не так просто. Поэтому чтобы избежать войны на два фронта, сначала нужно было покончить с Западом, установив дипломатические отношения, которые контролировались бы Германией, а затем бросить всю свою мощь на Восток. И уже после того, как Восток был бы покорен, захватить уже и Запад.
Для достижения этой цели национал-социалисты избрали стратегию войны – блицкриг [Blitzkrieg – молниеносная война]. Под этим понятием теперь подразумевалась быстрая победа сначала в Польше, затем в Дании, Норвегии, для сохранения безопасности на завоеванных северных территориях ликвидация как политического, так и экономического влияния Великобритании, далее поражение Нидерландов, Бельгии, и, наконец, Франции. На капитуляции Парижа война на Западе должна была закончиться. Следующий этап – агрессия на Восток. Планировалось начать с Балкан, а именно быстрое завоевание Югославии и Греции. Румыния и Венгрия должны быть зависимы от Германии посредством политических договоров. И наконец, конечная цель – порабощение Советского Союза[105].
Во многих отношениях Вторая мировая война была войной Адольфа Гитлера. Именно он разработал, подготовил и выбрал подходящий момент для ее развязывания, несмотря на то, что не был профессиональным военным[106]. И в течение последующих трех лет, в основном, он планировал направления войны, по крайней мере, идеологически. В определенный момент между 1939 и 1942 годами он неоднократно заявлял, что уже одержал победу[107]. Это была, или вернее, могла бы быть его личной победой. Однако военные действия даже на самом раннем своем этапе не всегда совпадали с планами фюрера. Поэтому у нацистов всегда были разработаны альтернативные пути развития войны, выбор которых зависел бы от обстоятельств и ситуации. Вместе с тем как менялись обстоятельства, менялись и планы ведения войны. Это была своеобразная импровизация. К примеру, Гитлер мог бы в 1941 году вместе с Югославией разгромить Грецию[108], если бы она раньше не приняла сторону СССР. Гитлеру было все равно с кем быть в союзе, в конце все равно все эти государства так или иначе должны были находиться под протекторатом Германии. Поэтому союзники для Адольфа Гитлера не играли особо важной роли. Они носили временный характер. Пока они были полезны Германии, она поддерживала с ними мир и союзнические отношения. Когда данная необходимость пропадала, Рейху не составляло трудности нарушить обязательства, расторгнуть договор и объявить войну.
Уже в 1938 году, когда заключался пакт о ненападении между Советским Союзом и Германией Молотов-Риббентроп, Гитлер четко знал, что война против СССР будет иметь место, вопрос лишь во времени. Интересно то, что Сталин также предполагал, что война может быть, но он считал, что будет не раньше, приблизительно, 1941–1942 годов.
Это могло занять 1–2 года, чтобы устранить угрозу с Запада. Нападение на Россию не заставило бы себя ждать, как только положение это позволило. Российские земли были главной целью территориальной экспансии Третьего Рейха. Именно там видел фюрер процветание своего немецкого народа.
Еще в 1933 году Гитлер провозглашал свои планы борьбы против условий Версаля при помощи, сначала, осторожной внешней политики, чтобы затем, собрав силы, перейти к «завоеванию нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадной германизации»[109]. Фюрер был сконцентрирован на своей миссии отразить смертельную угрозу Европе и арийской расе, а также хотел создать с этой целью «непобедимую мировую империю»[110]. Как партия послужила Гитлеру орудием завоевания власти, так и Германия должна была стать теперь инструментом для того, чтобы «открыть дверь к прочному господству над миром»[111].
Итак, осталось за малым – дипломатически, а затем и военным способом подчинить себе Европу, – «германизировать»; и объявить войну против Советского Союза. То, что война будет, сомнению уже не подлежало.
Отныне фюрер решил применить на международной арене ту наступательно-агрессивную тактику, которая столь успешно зарекомендовала себя при завоевании власти внутри страны[112]. Более того, он считал, что «последняя цель политики – это война»[113]. В Европе Гитлер собирался, по мнению Иоахима Феста, организовать огромный «лов рыбы сетями в поисках нужной крови»[114], чтобы поставить белокурый и бледнокожий человеческий материал на службу «распространения базы собственной крови»[115]. В целом, вся внешняя политика сводилась к стремлению господства арийской расы над всеми другими – низшими расами. А война была лишь решающим способом установления диктатуры фюрера над всем миром. Мир должен был стать военным полигоном Адольфа Гитлера.
