Промышленный шпионаж - [40]

Довольно интересными являются кадры киносъемки собраний, на которых присутствовал Гитлер и другие нацистские главари. Эти фильмы существуют и поныне, и одна частная английская телевизионная компания воспроизвела их в 1965 году в великолепном документальном фильме Питера Бэтти «Фирма Круппа». Один из кадров этого фильма особенно примечателен. Мы видим Гитлера и Густава Круппа рядом во время спуска на воду в 1938 году крейсера «Принц Евгений» на судостроительных верфях Круппа в Киле. Этот крейсер как военный трофей был использован американцами всего через 10 лет после его спуска на воду в качестве мишени во время атомного эксперимента в Бикини.

Германия показала нам, что сумасшедший фюрер вместе с энергичными технократами образуют великолепную амальгаму.

Геббельс в своем «Дневнике» говорит, что он встречался с Густавом Круппом и нашел его преждевременно состарившимся, совершенно впавшим в детство.

Другие немецкие секреты охранялись хуже, чем секреты Круппа, и в частности секрет удушающих отравляющих веществ. В этой области были достигнуты огромные успехи в период между 1915 годом и концом первой мировой войны. Самые опасные газы были изобретены в 1918 году, но, к счастью, перемирие помешало их применению. С тех пор, видимо, не было достигнуто крупных успехов, разве что в области удешевления производства боевых отравляющих веществ. Несмотря на то что военные платят дорого за боевые отравляющие вещества, их производство рентабельно для заводчика, если они производятся одновременно с некоторыми пластическими веществами. Однако это дает возможность констатировать производство газов и даже устанавливать по количеству пластических веществ, поступающих на рынок, количество производимых боевых отравляющих веществ.

Поэтому французское Второе бюро13 через посредство промышленников и химиков, которые его осведомляли, в период между двумя мировыми войнами всегда было в курсе германского производства боевых отравляющих веществ. Это — пример промышленного шпионажа, не сопряженного с трудностями и основанного лишь на логических умозаключениях.

В 1936 году Второе бюро завербовало исключительно знающего венгерского химика, совершавшего поездки в Германию. В одну из своих поездок в Мангейм он раздобыл формулы комбинированного производства удушающих веществ и пластических веществ. В Париже ему заплатили 5 тыс. франков. Он счел, что этого мало, и снова поехал в Германию, где продал следующую информацию: «Французы располагают вашими формулами». За это он получил гораздо более крупную сумму. Это — пример двойного агента промышленного шпионажа, причем разоблачившего самого себя, что случается не часто.

Масштабы промышленного шпионажа вынудили в период между двумя мировыми войнами некоторые французские компании принять энергичные, а иногда смехотворные меры предосторожности для охраны своих промышленных секретов. Часто называют крупную компанию по производству шин, в которой возникла нелепая мысль изменить градуировку на шкалах всех термометров. В данном случае была проявлена чрезмерная, хотя по существу довольно понятная, предосторожность. Тесные связи между французской и немецкой промышленностью превращали эти меры предосторожности в нелепость. Во время войны эти связи переросли в сотрудничество. Подводя итоги, можно утверждать, что обо всем, что делалось в 1918–1939 годах во французской промышленности, немедленно сообщалось в Германию. В период между двумя мировыми войнами Франция широко снабжала германскую военную промышленность не только материалами, но и промышленной информацией. Вскоре после поражения 1940 года на французские заводы явились представители германских комиссий по перемирию, которые были великолепно информированы обо всем, что делалось на заводах. Во многих случаях источником информации оказывались сами французские предприниматели. Это — крайне любопытная и важная форма промышленного шпионажа, но она полностью выходит за рамки нашей темы.

Предвидя тесное сотрудничество, французские промышленники давали точные ответы на чрезвычайно подробные вопросники. После этого отраслевые промышленные организации в Германии обобщали ответы, затем передавали их гражданским и военным органам, которые могли использовать эти данные. Как мы увидим далее, таким образом создавались лучшие условия для организации промышленного грабежа Франции и всей Европы с 1940 года вплоть до освобождения.

В то время Германия широко использовала также репутацию своего патентного бюро, которое действительно выдавало для ознакомления наиболее детально разработанные патенты, но оно предоставляло также в распоряжение немецких гражданских и военных лиц подробнейшую информацию обо всех заявках на получение патента, поступавших из-за границы. Вся германская промышленность использовалась как огромная разведывательная сеть. Выдержка из книги Алена Герена «Серый генерал» позволяет составить представление об этом: на Елисейских полях довоенного Берлина, каковыми была Унтер-ден-Линден, Бюро NW 7 выдавало себя за берлинский филиал огромного концерна химической промышленности «ИГ Фарбениндустри». И действительно, это был филиал, но филиал очень своеобразный. Прежде всего, директором был человек с большим весом — доктор Макс Илгнер, племянник президента административного совета «ИГ Фарбен». Кроме того, к руководству принадлежали: Герман Шмитц, брат одного издиректоров нью-йоркского филиала «ИГ Фарбен» — «Кемикл инкорпорейтед», Рудольф Илгнер, проживавший в США с 1923 года и натурализовавшийся в 1930 году, доктор политических наук, член 14 административных советов в семи странах, и т. д. Почему Макс Илгнер хотел с 1926 года лично руководить берлинским бюро? Почему он должен был возглавлять его до 1945 года? Потому что Бюро NW 7 было очень своеобразным филиалом. Один из служащих бюро заявил: «Наша работа заключалась в подготовке… всякого рода документов, досье, докладов, карт и шифров по заказу верховного командования вермахта; в дополнении их с помощью досье нашего бюро и досье верховного командования; в подготовке докладов и карт, касающихся промышленности и сельского хозяйства иностранных государств».