Промежутки бытия - [4]

Шрифт
Интервал

И не болит нисколько о прошлом голова.
Она соломку стелет, подушечку кладёт,
Ревизию проводит не реже раза в год.
Потом цепочкой стройной выстраивает ряд,
В нём нет уже событий, которым ты не рад.
А если просочится случайное одно,
Опять же роль страдальца получишь всё равно.
У нас такая память. Ей всё разрешено.
Цветное, игровое, добротное кино.

* * *

Забудем всё. Я Вас не знаю.
Мой дом – окраина села.
У Вас – калиточка резная,
Моя – открытою была.
Позакрывали окна-двери,
Хотели жить и не тужить.
Я Вам совсем уже не верю,
Нам лучше семьями дружить.

* * *

И забываю тебя – честную,
А слишком лживую – запомню.
Твои признанья – долго чествую,
Молчанье – выдумкой заполню.
Такая, кажется, нелепица,
Для всех сплошное изумленье:
Зачем по движущейся лестнице
Бежать в обратном направленье?

* * *

Я – другой, и ты – другая,
Всё, что было, суета.
Ни за что себя ругаем:
Я – не тот, и ты – не та.
Даже мелкий бугорочек
Нам теперь не обойти,
Слишком много заморочек
На извилистом пути.
Так давай себя не мучить,
Это ведь такой наив…
Грозовые ходят тучи,
Горизонты заслонив.

Планы

Всё равно уеду. На
Север, на юга ли.
Встряска лёгкая нужна,
Чтобы поругали.
Лучше всё-таки на юг,
Там тепло, не вьюжно.
Там живёт старинный друг,
Повидаться нужно.
Обо всём поговорить,
Обсудить и взвесить,
Отдохнуть, наюморить
Снова лет на десять.

* * *

Оставляю ближний берег,
Твои очи и уста,
Соберу немного денег,
С чистого начну листа.
Без ошибок, без помарок,
Жизнь весёлую начну,
Прихвачу с собой фонарик,
Лодку быструю качну.
Может быть, успею это
Расстоянье одолеть,
Догоню весну и лето,
А не снег и гололедь.
Выправляю белый парус,
Лажу лёгкое весло.
Я вовсю теперь стараюсь.
Лишь бы только повезло.

Просьба

Так уж печалиться надо ли, надо ли?
Так и накличешь беду!
Гулкие яблоки падали, падали
В необозримом саду.
Это, мой друг, настроенье осеннее
Душу уже бередит.
Очень хотелось бы знать, тем не менее,
Что там ещё впереди.
В сквере цветущем, на улице, в парке ли
Птичий звенит разнобой.
Может быть, те, что давно уже каркали,
Нас напугали с тобой?
Может быть, это у них репетиция
Странной какой-то игры…
Сделайте что-нибудь с этими птицами,
Ты хоть их всех разгони!

* * *

Читаю Левитанского,
Юрия Давыдовича.
Мужика спартанского,
Которому не завидовали.
Изредка, по настроению,
Книжки его перечитываю,
Давние дни, военные,
Чувства ненарочитые.
А потом гражданские,
Тоже биографические,
То ли опять спартанские,
То ли катастрофические.
За кадром дела домашние,
Грустные несостыкованности,
Завтрашние и вчерашние,
Вплоть до сердечной скованности.
А в стихах – радость предновогодняя,
Роскошь нарядов ситцевая,
Для жизни всей нашей годная…
Это и перечитываю.

* * *

Понимаю, разумею,
Глажу острые углы.
Я терпеть уже умею,
Как немногие могли.
И по рангу, и по чину
Этот навык мне уже.
Опыт – стойкости причина
На последнем рубеже.
Там сверну, тут мост налажу,
Даже гору обойду,
Сам с собой пока что лажу,
Долгих споров не веду.
Защищаюсь как умею.
И терплю, терплю, терплю,
Потому что разумею,
Потому что жизнь люблю.

* * *

Не успеешь выйти – лезущие в двери,
Не успеешь ложку донести до рта…
Не прошу участья, никому не верю,
Не боюсь – тут прочерк, жирная черта.

* * *

Неистребимо дьявольское семя,
Его поля надолго взрыхлены.
А наши, позаброшенные всеми,
Житейским мусором давно захламлены.
Когда проснётся сеятель Всевышний,
Уже созреет буйный урожай…
Клочок земли – твой огород давнишний.
Рыхли его. Рыхли и орошай.

* * *

Он может всё. Однако же не хочет.
А мы хотим. Возможности не те.
Он наверху сверкает и грохочет.
А мы молчим. Внизу и в темноте.

Встреча

Лает мелкая собачка,
Притаившись за столбом.
Магазин и водокачка.
Одинокий мамин дом.
Здравствуй, милая деревня!
Здравствуй, родина моя!
Как же выросли деревья!
Вы хоть помните меня?
Здравствуй, речка! Здравствуй, поле
И грибной когда-то лес!
Вы меня забыли, что ли?
Проявите интерес!
Хоть для формы, хоть для виду,
На копейку по рублю,
Хоть притворство, хоть обиду…
С детства я вас всех люблю!

Предложение

Кризис близится природный.
Да не местный – мировой!
Нужен форум всенародный,
Надо думать головой.
На измученной планете
Под названием Земля
Всё трудней родятся дети,
Даже около Кремля.
Всё страшней болезни, хвори,
Скот уходит из хлева,
Кто-то ночью на заборе
Пишет мерзкие слова.
Соберёмся хоть на сутки,
Озаботимся всерьёз,
Не сигары – самокрутки
Пусть достанут нас до слёз.
Будем до ночи трудиться,
Будем думать головой,
Как же можно обходиться
Без водицы ключевой.

* * *

От порога до порога,
От случайности к судьбе
По нехоженой дороге,
По нетоптаной тропе.
От сомненья до поступка,
От вершины до глубин
Мирозданье хрупко-хрупко,
Мир раздроблен и един.

* * *

Ищу не новое, а вечное,
На яркий пламень не лечу.
Сияет ночью небо млечное,
Им неуверенность лечу.
Когда же солнце поднимается,
Зарёю красится восток,
Намного проще понимается,
Как чуток каждый лепесток.

* * *

Всё, что делал и хотел,
И всегда старался,
Бегал, вкалывал, потел,
Просто упирался —
Потому что потому,
Потому что надо,
Чтобы в собственном дому
Были тебе рады.

* * *

Тошнит всё чаще от людей
Толкающих, орущих,
Живущих просто, без затей,
Хватающих и рвущих.
Заполонивших всё и вся,
Смердящих и ползущих…
Я знаю, так про них нельзя,
Но как, не знаю, лучше.

Посвящение

Любил подлизывать, подлизывать,

Еще от автора Николай Петрович Заикин
Даша

Эта добрая и трогательная книга – по сути дневник Дашиного папы за три года. Перед читателем мелькают различные сценки, в которых точно подмечены особенности поведения и речи ребёнка, познающего окружающий мир. Даша, как, впрочем, и все малыши, по-своему, по-детски реагирует буквально на всё, а папа тонко и вдумчиво комментирует мотивацию поступков дочки. В сборнике «рассказиков», а точнее зарисовок из семейной жизни, автор показывает, что воспитание процесс обоюдный, в котором самое главное – любовь и доверие.


Рекомендуем почитать
Послания

Книгу «Послания» поэт составил сам, как бы предъявляя читателю творческий отчет к собственному 60-летию. Отчет вынужденно не полон – кроме стихов (даже в этот том вошло лишь избранное из многих книг), Бахыт Кенжеев написал несколько романов и множество эссе. Но портрет поэта, встающий со страниц «Посланий», вполне отчетлив: яркий талант, жизнелюб, оптимист, философ, гражданин мира. Кстати, Бахыт в переводе с казахского – счастливый.


Ямбы и блямбы

Новая книга стихов большого и всегда современного поэта, составленная им самим накануне некруглого юбилея – 77-летия. Под этими нависающими над Андреем Вознесенским «двумя топорами» собраны, возможно, самые пронзительные строки нескольких последних лет – от «дай секунду мне без обезболивающего» до «нельзя вернуть любовь и жизнь, но я артист. Я повторю».


Накануне не знаю чего

Творчество Ларисы Миллер хорошо знакомо читателям. Язык ее поэзии – чистый, песенный, полифоничный, недаром немало стихотворений положено на музыку. Словно в калейдоскопе сменяются поэтические картинки, наполненные непосредственным чувством, восторгом и благодарностью за ощущение новизны и неповторимости каждого мгновения жизни.В новую книгу Ларисы Миллер вошли стихи, ранее публиковавшиеся только в периодических изданиях.


Тьмать

В новую книгу «Тьмать» вошли произведения мэтра и новатора поэзии, созданные им за более чем полувековое творчество: от первых самых известных стихов, звучавших у памятника Маяковскому, до поэм, написанных совсем недавно. Отдельные из них впервые публикуются в этом поэтическом сборнике. В книге также представлены знаменитые видеомы мастера. По словам самого А.А.Вознесенского, это его «лучшая книга».