Прометей: владыка моря - [3]

— Я не голоден, Нел, но спасибо, ты у меня прелесть, — приобнял жену, легонько шлепнув по пятой точке. На Нел сейчас домотканая юбка, сшитая женщиной по имени Тук. Топ прикрывает грудь, самодельная ткань ценится очень дорого, и мало кто может себе ее позволить. Стихийный базарчик вырос, примыкая одним концом к крепостной стене. Налог торговцы платят натуральными продуктами, но такой обмен неравноценен, пора задуматься о вводе в оборот денег. Металла для этого хватало: у Лайтфута и Рама накопился запас слитков из сплава никеля и свинца. Осталось только продумать форму и размер монеток и можно запускать печатный станок.

Нел смахнула тряпкой несуществующие крошки: ячменная лепешка так и лежала нетронутой. С моим возвращением Нел снова отошла на второй план, оставаясь в моей тени. Но грех держать ее в домохозяйках: с моей подачи жена стала первым и самым главным учителем в начальной школе, где вместе с ней Зик учил желающих читать, писать и простым арифметическим действиям. Основное время Зик уделял лечебным травам, в нашем дворце образовались целые снопы засушенных лекарственных трав. Когда у меня оставалось свободное время, я учил Зика готовить отвары, объясняя, против каких болезней и симптомов их использовать.

Больных и желающих выпить отвары приходило так много, что одно из помещений «школы», превратилось в мини-больницу, куда основательно перебрался и сам молодой лекарь. Пришлось даже сделать ему внушение, чтобы не готовил отвары всем подряд, а только по показаниям. Наиболее часто встречающиеся проблемы со здоровьем среди жителей Плажа — ушибы, переломы и производственные травмы. Несколько матросов размозжили пальцы, во время стройки «Варяга» двое сломали ногу, а еще один — руку. Дважды сам накладывал импровизированную шину, а в третий раз поручил Зику. Парень быстро усвоил, как достигается иммобилизация, и вполне успешно зафиксировал поврежденную ногу матроса.

Зик стал вторым адептом гигиены, после того как рассказал ему о бактериях и вирусах. Он долго не мог понять, как могут существовать организмы, невидимые глазу. Но когда до него «дошло», его параноидальное желание мыть свои руки и руки всех входящих в «больницу», выводило даже меня. За десять минут обеда парень мог раз пять спросить, все ли помыли руки.

Оглядываясь назад, с высоты прожитых на этой Земле семи лет, вынужден признать, что только счастливая случайность или небесное благоволение позволило мне выживать всё это время. Поначалу беспечность могла стоить жизни мне и моей семье. А неблагоразумная охота, когда, взяв с собой всего лишь одного Маа, я попал в плен к неандертальцам, могла разрушить все, что я создавал на протяжении шести лет. Задержись я в плену еще на полгода, возможно, застал бы на месте Плажа пепелище. Остатки Русов разбрелись бы по близлежащим территориям, быстро забывая все, что я прививал им годами.

Едва вступив на Землю, я столкнулся с проблемами, казавшимися в то время серьезными. Помню, как сетовал на книжных попаданцев, мастеров на все руки, которым «рояли» выпадали каждую минуту. Но сейчас, оглянувшись на пройденный этап, вынужден признать, что мне повезло не меньше. У меня в распоряжении оказалась целая МКС, вместо того чтобы убиваться горем после смерти Михаила, мне следовало бы к сборам подойти тщательнее. Течение вынесло меня в бухту практически неприступную с трех сторон, за хребтом оказалась соль, в горной гряде обнаружилась пещера с ледником. Одних этих подарков судьбы уже более чем достаточно, но Небо или скорее Бермудский треугольник, послало мне еще и американцев.

Лайтфут оказался ценнее золота: потомственный металлург и кузнец. Именно благодаря ему у нас появились: доменная печь, горн, печь для коксования, кираса и качественное холодное оружие, и это не считая топоров, лопат, пил и ножей. Уильям действительно стал счастливым лотерейным билетом, который я вытащил, даже не представляя его ценности.

Не менее ценным «роялем» оказался и матрос Тиландер, умевший обращаться с парусами и строить баркасы: «Акула», а теперь и «Варяг», маневрировавший парусами неподалеку в море, подтверждали это.

После моего возвращения, когда стих ажиотаж, Герман явился с повинной. Он, краснея и опустив голову, признал, что первую погоню свернул преждевременно, убежденный в моей смерти. И вторую погоню организовал скорее под натиском недовольных Русов. Что я мог ему сказать? Что я совсем не держу зла? Ведь продолжи они тогда погоню, я не потерял бы шесть месяцев вдали от дома, многократно рискуя жизнью. Но, вспомнив, как Тиландер рискнул жизнью и подставился под стрелу, спасая Нел, не мог не простить этого добродушного и немного хмурого американца.

— Герман, все это в прошлом, у русских есть поговорка: кто прошлое помянет, тому глаз долой. Просто помни, мы, русские, никогда не сдаемся и никогда не прекращаем погони или поисков, пока не получим неопровержимых доказательств. А когда получаем их, то мстим. И мстим так, чтобы другим неповадно было. А так как ты теперь Рус, как и все мы здесь, давай придерживаться таких правил. Мы не отступаем, не сдаемся и за кровь близких людей заставляем врага заплатить кровью.