Прометей: каменный век - [36]

Это натолкнуло на мысль, чтобы снять кожу кита отдельно целиком, не кромсая на куски: можно было накрыть им жерди и сделать шатер или использовать для постройки хижины. Кусок кожи примерно три на три метра был таким тяжёлым, что пришлось тащить и сталкивать его сверху, уже мне самому. У Нел и Бара не хватило сил его дотащить до палатки, еле смогли оттащить от линии прилива. Ноги по щиколотку погружались в мягкий китовый жир, рискуя соскользнуть вниз, мы с Рагом смогли вырезать еще порядка двадцати кусков жира, когда начался прилив. Часть спины кита очищенная от жира, обнажила ярко-красное мясо, вырезал кусок килограмма на три для обеда.

Пока Нел готовила варёное китовое мясо, вместе с мальчиками отнесли кожу кита подальше и растянули на земле шкурой вниз, чтобы кусочки несрезанного жира были вверху: птички и насекомые постараются все съесть.

Мясо кита по вкусу было очень похоже на говядину, только отдавало рыбой и было ярко-красное. Но если у травоядных половина веса приходится на кости, то здесь это была просто идеальная мякоть. Решил не спать и работать ночью, пока не началось гниение китовой туши. Едва ночью начался отлив, акулы так и не появились, мы снова принялись за работу.

На этот раз я решил сначала запастись мясом, оно могло испортиться быстрее чем жир. Оставляя на костях скелета небольшой слой мяса, чтобы не провалиться внутрь, работая до утра практически без отдыха, удалось вырезать килограмм на двести мяса и еще почти сто килограмм жира. Когда солнце начало вставать над горизонтом, мачете падал у меня из рук, ноги дрожали, руки ныли от нагрузок.

К моему удивлению никто из моих аборигенов не пикнул про усталость: они как заведённые таскали мясо и жир в ледник, где постоянно с факелом дежурил Бар, как самый слабый из нашей команды. Нел и Раг наверное сделали не меньше двадцати ходок ходок каждый. Я же отрезая куски мяса и жира, просто скидывал их вниз, песок налипший на них можно будет убрать потом. Торопились мы по двум причинам: я боялся акул и боялся разложения туши при такой жаре.

Утром Нел разогрела остатки китового мяса и мы спешно поели, стараясь не терять времени. К началу прилива я продолжал неистово кромсать тушу кита, горка мяса и жира лежала на песке, дети по-прежнему относили все в ледник, чтобы не портилось на жаре. У меня открылось второе дыхание, когда руки и ноги слишком скользили, спускался на песок и хорошенько обвалявшись продолжал работу.

Нужно было снова освободить тушу от кожи, весь ранее освобожденный участок я уже очистил от мяса и жира. Кости скелета прогибались под моим весом, но благодаря тому, что я не счищал мясо до самых костей, каркас был прочным. Пока я возился с новым лоскутом кожи, вырезая его больше первого, волны уже начали плескаться у туши.

— Макс, рыба, — кричит мне Нел, показывая пальцем. Смотрю и портится настроение: два огромных плавника разрезают воду в пяти метрах от туши приближаясь ко мне. Атака акул, когда они отхватывают куски, передает содрогание всей туше кита. Если только вода не обманывает, создавая оптические иллюзии, в акулах не меньше десяти метров. Отхватив кусок они отплывают, чтобы вернуться снова. Втыкаю мачете в тушу, жду пока обе акулы отплыли и проглатывают куски. Дождавшись, прыгаю в воду и через десять секунд, показавшихся мне вечностью, стою рядом с детьми.

Работать на туше, рискуя свалиться в воду, не хотелось. Атака акул тем временем продолжалась, вздымая брызги, они вновь и вновь бросались на тушу кита. Вода с этого бока была красноватого цвета, через час акулы уплыли, оставив в боку кита проем куда мог проехать автомобиль.

Пока не начнется отлив к туше не подступиться, решил навести порядок в леднике, где все было свалено в кучу. Жир относил в дальний конец, он может храниться годами, мясо травоядных, добытых ранее и мясо кита, расположил ближе к выходу. Снова сварили и поели китового мяса, во второй раз запах рыбы ощущался слабее.

Когда наступило время отлива, не дожидаясь пока вода уйдет полностью, вернулся к туше и снова работал, хотя глаза слипались. Запашок уже чувствовался. Решил ограничиться немного жиром и снять максимально много кожи. Третий лоскут был уже меньше и получился узким и длинным. Примерно в полночь понял, что вырубаюсь от усталости и могу заснуть прямо на туше.

Скинул мачете и слез сам, еле стоя на ногах. Полторы суток без сна, работал как каторжный. Нел, обхватила меня с одной стороны, Раг с другой, доплелся до палатки с их помощью. Как заснул даже не помню.

Утром, когда проснулся, уже в палатке почувствовал сильный запах разлагающегося кита: над тушей кружили сотни чаек, которые садились и взлетали. Акулы тоже побывали ночью, со второй стороны также зиял проем, в который можно было увидеть внутренности. Даже у палатки запах был сильный, работать с китом больше не было возможности, каждый день птицы и акулы, которые теперь приплывали по десятку штук, уничтожали тушу.

Я растопил небольшой кусок жира, затем долго объяснял Нел, что мне нужно слепить небольшую глиняную миску. Она ходила по всей территории в поисках подходящего куска глины, приговаривая: