Промелькнувший метеор. Книга 1 - [4]

Однако байбише стояла на своем:

— Давай я прикреплю к твоей коленке шило. Сабалак поздоровается с тобой. Если ты вздрогнешь, — шило отлетит в сторону. Если нет, оно останется на месте.

Так и сделали. Байбише оказалась права. Стоило войти Сабалаку, как шило отлетело в сторону. Тогда и сам бий Толеу убедился, что боится джигита. Значит, этот юноша может принести ущерб его имени. Бий погрузился в раздумье, как бы избавиться от Сабалака. Посоветовался с женой. И байбише сказала:

— Когда он придет после утренней пастьбы, я его угощу не свежим айраном, как всегда, а кислым, перебродившим. Он оскорбится и сам покинет нас.

Что же сделал Сабалак? Он размешал желтую пенку на поверхности и залпом выпил кислое молоко.

Толеу не сумел понять своего пастуха, а байбише сказала:

— Джигит дал понять, что так же легко разметет народ, над которым ты властвуешь, как единым духом выпил этот айран. Теперь Сабалак уже не вернется к нам.

Байбише и на этот раз оказалась права. Джигит-пастух вместе со своим, как думали, отцом навсегда покинул Казгурт.

Тут это устное предание надо подкрепить исторической справкой. Известно, что казахи, кочевавшие в низовьях реки Сырдарьи и у гор Каратау, в 1723 году жестоко пострадали от нападения войск калмыцкого ханства, известного под именем Джунгарского. Джунгарское ханство начиналось от северных предгорий Тянь-Шаня. Хорошо вооруженные калмыки, используя свое численное преимущество и тактику внезапных набегов, разрушали селения, сгоняли казахов с родных мест. Аулы бежали на север, в степи Сары-арки и дальше, в Сибирь…

… Как слышал Абильмансур, принявший имя Сабалака, власть Туркестанского хана Абильмамбета сильно поколебалась, и казахи севера и центральных степей с ней не считались. Там правили свои родовые вожаки — горластый Казыбек, Жаныбек из рода Шакшак, Кабанбай — представитель каракереев, Богембай из рода Канжигалы.

В эти-то края и отправился из Казгурта Абильмансур вместе со своим рабом, которого выдавал за отца. Странники остановились на ночлег у подножья горы Хан. Здесь-то и совершил Абильмансур жестокое преступление: он убил раба, спасшего его в детстве.

— Почему он пошел на этот тяжкий шаг?

И сказители отвечали:

— В те времена раба узнавали по отрезанному уху. Отрезали еще в Бухаре ухо и у спасителя Абильмансура. Джигиту, наследнику хана, теперь претило быть сыном раба. Это могло помешать его замыслам.

Так уже в юности проявился честолюбивый и жестокий характер Абильмансура, будущего знаменитого Аблая.

… Он прошел Сарыарку, отдыхал на берегах Есиля и нашел себе пристанище в Кзылжаре.

Тамошнему баю Даулеткельды из рода Карааул Абильмансур по-прежнему представился Сабалаком. Но, чтобы выглядеть отважнее и таинственней, он выдал себя за джигита, убившего в своем краю ханского сына.

Даулеткельды охотно взял Абильмансура к себе в табунщики.

Но джигит не долго пас байский табун. Джунгарские калмыки появились и на Есиле, разорили много мирных аулов, увели награбленный скот и пленников.

Бии здешнего края собрали совет и решили, объединив разбитые джунгарами силы, догнать врагов и отомстить им. Неподалеку от озера Балхаш казахи настигли калмыков. Начался жаркий бой. Среди казахских воинов особенно отличился один джигит. Он яростно носился по полю битвы с воинственным кличем «Аблай!», меткими и беспощадными были его удары. Многие воины стремились не отстать от храброго всадника. Враг дрогнул. Казахи выиграли сражение, освободили своих соплеменников, вернули захваченный скот.

Когда остыл жар битвы, воины стали припоминать подробности и с удивлением спрашивали друг друга — кто же это выкрикивал имя Аблая. Оказалось, что это был табунщик бая Даулеткельды Сабалак. Тут не без помощи самого джигита открылась вся правда. Хан Аблай, прослывший кровожадным в народе, был предком Абильмансура, и юноша в пылу боя произносил имя деда как победный клич.

В знак благодарности вчерашнему табунщику Сабалаку на берегу широкого озера к северу от Кокчетау были оказаны почести по старинным обычаям. Его обмыли в молоке белой кобылицы, зарезали для него белого жеребца, усадили на белую кошму и провозгласили ханом. Род Атыгай и род Карааул отдали ему в жены шесть девушек и поставили шесть белых юрт. Щедрость казахов Кокчетау не имела границ. Кроме этих юрт они подарили молодому хану шестьдесят верблюдов, шестьсот лошадей, шесть тысяч овец. Озеро, на берегах которого происходили торжества, получило название Хан-озера, а сам Абильмансур с той поры стал именоваться ханом Аблаем.

Сказители передают, что спустя много десятилетий Арыстанбай-акын сложил для внука Аблая Кенесары такую песню:

Твой сосед я, коль близким меня ты сочтешь.

Если дальним сочтешь, то врага обретешь.

Род мой Карааул, также род Атыгай,

Наш подарок — шесть жен — принял дед твой Аблай.

Аблай и в народных преданьях и в исторических документах выглядит человеком недюжинного ума. Начав свой путь к власти ханом Кокчетавских казахов, он мало-помалу подчиняет себе род за родом и становится во главе Большого и Среднего жузов, составивших три четверти всего казахского населения. Властолюбивый Аблай то давал клятву на верность России, то отрекался от этой клятвы, то искал поддержку у русского царя, то у китайского богдыхана. Но так пли иначе он многое сделал для укрепления жузов, хотя и оставил в народе горькую память.