Пролив в огне - [72]

6-й дивизион сторожевых катеров, успешно справившийся с обеспечением первого броска десанта на Эльтиген, и в дальнейшем хорошо выполнял все боевые задания командования в Керченско-Эльтигенской операции. Впоследствии он стал Краснознаменным, получил наименование «Керченский», а его командиру, капитану 3 ранга Г. И. Гнатенко, было присвоено звание Героя Советского Союза.

Для других отрядов высадки на Эльтиген обстановка в эту ночь сложилась неблагоприятно. Во-первых, усилился шторм. А во-вторых, вражеская противодесантная оборона опомнилась и ударила из всех наличных огневых средств по новым группам наших десантных кораблей, подходившим с моря.

Так, отряд высадочных средств, основным ядром которого был 4-й дивизион сторожевых катеров Новороссийской базы (командир — Герой Советского Союза капитан 3 ранга Н. И. Сипягин), вышел от пристани хутора Кротково курсом на Эльтиген около трех часов ночи 1 ноября. Вместе с ним шел второй эшелон 318-й дивизии, который возглавлял командир дивизии полковник В. Ф. Гладков, [176] находившийся на флагманском катере отряда. Когда берег был уже близко, плавсредства отряда сильно раскидало штормом, и к берегу они подходили вразброд, поодиночке. Противник освещал прожекторами каждое из судов и сосредоточивал на нем артиллерийско-минометный огонь. Отряд понес значительные потери, и только немногие катера добрались до берега. Командование высадки десанта приняло решение возвратить отряд Н. И. Сипягина в Тамань.

Этот тяжелый ночной бой стал последним для многих десантников. Командир отряда Н. И. Сипягин был убит, а десант на берегу попал в трудное положение в неравном бою с превосходящими силами противника.

1 ноября днем полковник В. Ф. Гладков, проявив смелую инициативу, высадился со своим штабом на Эльтиген на отдельном, прорвавшемся через пролив мотоботе, где командиром был старшина 1-й статьи А. А. Елизаров, и вступил в командование своей, тогда еще неполного состава, дивизией.

В боях за Эльтиген

О той обстановке, которая сложилась на эльтигенском плацдарме в первые дни высадки, мне рассказал получивший ранение в одном из боев начальник инженерного отделения КВМБ подполковник И. А. Смирнов, которого я встретил в госпитале. Воспроизвожу этот рассказ.

«Вечером 1 ноября меня как начальника инженерной службы Керченской базы вызвал контр-адмирал Г. Н. Холостяков. Кратко обрисовав обстановку на плацдарме высадки десанта как неблагоприятную, он приказал немедленно выехать на эльтигенский плацдарм. Там я должен был выяснить положение с наплавными причалами, которые намечалось отбуксировать высадочными плавсредствами десанта с первым броском 31 октября и установить на эльтигенском берегу в указанном месте для приемки десантных судов. Нужно было также установить связь с командиром 386-го батальона морпехоты и передать ему новые ключи к шифрам и кодам, поскольку срок действия старых ключей истек и батальон оказался без регулярной связи с Командованием десанта и Новороссийской ВМБ.

И вот в ночь с первого на второе ноября я с десятью саперами вышел на бронекатере в составе одного из очередных бросков десанта от пристани Комсомольск на Тамани курсом на Эльтиген. При волнении моря 4—5 баллов [177] мы шли на огневые вспышки эльтигенского десанта. Приблизившись к району высадки, увидели огненное зарево: на подходе к берегу горело до 15 катеров, наших и вражеских. Бой шел по обеим сторонам места высадки, примерно по центру поселка Эльтиген, на море и на суше. По ранее известным мне данным, моряки батальона майора Белякова под огнем противника успешно высадились и заняли участок севернее Эльтигена в направлении озера Чурубаш, а потом, под нажимом противника, отошли к поселку, где и шел теперь ожесточенный бой. Но где именно сражался батальон пехоты, где причалили к берегу плоты, предстояло выяснить.

У самого берега наш бронекатер был освещен прожекторами, обстрелян минометным огнем и сел на мель. Мы спрыгнули в воду, — где по грудь, где по пояс — вышли к поселку Эльтиген. Вокруг разрывы, лучи прожекторов. Десантники вели бой на высотах, полукругом обрамляющих поселок. Слева от нас также высаживалась и вела бой группа десанта. На берегу нас встретил непрерывный вражеский огонь, свист мин, снарядов и грохот разрывов. При перебежке по небольшому пляжику к береговому обрыву меня ранило осколком в ногу. Санитар-сапер сделал перевязку. Мы остановились в сарае у обрыва — там же был и медсанбат дивизии. Во дворе медсанбата лежали вповалку раненые солдаты и матросы, по моим подсчетам, их было свыше трехсот. Помню, раненые матросы говорили между собой о Галине Петровой, которая первой поднялась в атаку на минном поле. Тяжело раненная, она также была здесь.

Из медсанбата меня отправили в домик, стоявший ближе к воде. Когда рассвело, я через разбитое окно увидел панораму боя — как на наблюдательном пункте. Видел бой катеров в море, наблюдал, как фашисты ведут огонь по плацдарму с левого и правого флангов. В это время передний край нашей обороны проходил километрах в двух от моря. С рассветом бой усилился. Слева и справа вели огонь танки противника, прорвавшиеся от озера Чурубаш. Один танк загорелся на моих глазах — его подбили десантники.