Пролив в огне - [17]

Началась высадка с трех барж, которые доставили личный состав и технику. Она проходила в замедленном темпе — при штормовой погоде пароходам-буксирам с тяжело нагруженными неповоротливыми баржами маневрировать было трудно. Этим воспользовался неприятель, который бросил на баржи и буксиры авиацию, а весь огонь береговых огневых средств сосредоточил на катерах, главным образом на охотниках, имевших пушки.

«МО-0148» удалось пробиться к берегу и с небольшими потерями высадить десантников. После этого катер включился в огневую поддержку десанта и успешно обеспечивал ее вместе с другими катерами.

Но «МО-0143» не смог прорваться к берегу. Он оказался как бы в эпицентре орудийно-минометного обстрела противника. Его пушки и пулеметы вели непрерывный огонь по врагу, однако это не спасло положения. В перестрелке был смертельно ранен командир катера лейтенант Пономарев, до последней минуты руководивший боем. Сменивший его помощник командира лейтенант Мирский вскоре был сражен насмерть на ходовом мостике катера. Командование катером принял артиллерист группы катеров-охотников старший лейтенант Т. П. Баринов.

Прямое попадание вывело из строя носовое орудие и весь его боевой расчет. Катер начал медленно погружаться носом в воду. От второго попадания — в кормовую часть — загорелся бензин; сначала в одном бензобаке, а затем и в другом последовал взрыв. Это ускорило гибель подбитого катера. Команда до последней возможности вела бой с врагом. Пока катер находился на плаву, пушки и пулеметы стреляли непрерывно. Старший лейтенант Т. П. Баринов, видя, что положение безвыходное, приказал морякам и десантникам прыгать в воду и добираться до берега вплавь. Из экипажа катера спаслось четверо, в том числе старший лейтенант Баринов. Из состава десантников достигли берега всего лишь семь человек...

Находившиеся в районе боя три других катера-охотника продолжали активно сражаться. Только к концу дня по приказу командования они возвратились в Тамань, понеся значительные потери в личном составе и получив серьезные повреждения корпусов и механизмов. «МО-0148» был отозван в Тамань несколько раньше, ввиду больших потерь [44] и ранения командира катера А. Кривоносова и его помощника С. Харченко.

В первый день операции особенно отличились в бою за высадку моряки экипажей сторожевых и торпедных катеров. Командир сводного отряда, состоявшего из катеров 4-го и 8-го дивизионов сторожевых катеров Черноморского флота, письменно докладывал командиру Керченской ВМБ контр-адмиралу Фролову:

«При выполнении боевого задания «СКА-91», «99», «148» получили сильные повреждения, а «СКА-143» от попадания мины и взрыва бензоцистерны затонул в бухте Камыш-Бурун. Катера, принимавшие участие в операции по высадке десанта, имеют от 80 до 200 пробоин от автоматного, пулеметного и минометного огня противника.

Выполняя боевой приказ командования в борьбе за освобождение Советского Крыма от немецких оккупантов, смертью храбрых погибло 32 человека, в том числе командир «СКА-145» лейтенант Пономарев и помощник командира «СКА-143» лейтенант Мирский.

Общие потери личного состава отряда убитыми и ранеными — 50 человек, что составляет 40% ко всему личному составу, принимавшему участие в операции.

Политико-моральное состояние личного состава здоровое, настроение бодрое.

Отмечая самоотверженную работу всего личного состава отряда, особо отмечаю работу личного состава «СКА-91», «СКА-100», сумевшего в условиях боя, несмотря на полученные катерами тяжелые повреждения, своей самоотверженной работой спасти катера от гибели.

За проявленные мужество и отвагу при выполнении боевого приказа командования 21 человек представлен к правительственным наградам».

Доклад был подписан командиром отряда капитан-лейтенантом А. А. Жидко и временно исполнявшим обязанности военкома инженер-капитан-лейтенантом М. А. Бессантиным.

В это время в Тамани тоже сложилась своеобразная обстановка. Через пролив постоянно велась интенсивная артиллерийская перестрелка между нашими и вражескими [45] батареями, носившая характер контрбатарейной борьбы. Зенитные батареи 65-го полка КВМБ и 51-й армии дружным огнем встречали группы вражеских бомбардировщиков, периодически совершавших налеты на наши позиции.

У причалов сновали катера и сейнеры, курсировавшие между Камыш-Бурунской косой и Таманью: к керченскому берегу уходили с десантниками 302-й дивизии, возвращались с раненными в бою воинами и вновь отправлялись в бой. У многих судов, возвратившихся с керченского берега, также были «ранения» — расщепленные деревянные борта и палубы зияли пробоинами от снарядов и мин.

Вот, накренясь на правый борт, подошел к причалу небольшой сейнер. Его шкипер, немолодой уже таманский рыбак Николаенко, и комендант, старшина 2-й статьи Петр Нетребко, рассказали мне, когда я подошел к сейнеру, как они под сильным вражеским огнем перевозили бойцов-десантников с большой баржи на берег. Сейчас оттуда доставили раненых: двух членов экипажа и десять красноармейцев. Борт чуть ниже ватерлинии пробит малокалиберным снарядом. Поэтому и отправили этот сейнерок в Тамань. «Снимем раненых, отойдем, где потише, отстрогаем да приладим чоп, забьем в пробоину — и снова в Камыш-Бурун, к своим товарищам», — закончил доклад военный комендант.