Пролив в огне - [12]
Почти одновременно со штурмовыми группами от причала в Комсомольске отошла ударная группа из четырех катеров-охотников: «МО-091», «МО-099», «МО-0100» и «МО-0148». Этим катерам предстояло высадить прямо на причал агломерационной фабрики в Камыш-Буруне одну усиленную роту 302-й горно-стрелковой дивизии 51-й армии. Начальник штаба Керченской базы капитан 3 ранга А. Ф. Студеничников и начальник политотдела базы батальонный комиссар К. В. Лесников, находясь на катере «МО-0100», которым командовал лейтенант Ф. И. Вечный, непосредственно руководили высадкой на этот причал и в дальнейшем должны были возглавить всю высадку десанта в районе Камыш-Буруна.
Было около 5 часов утра. На КП командира высадки контр-адмирала Фролова в Тамани, где я находился вместе с другими офицерами штаба, все были напряжены до предела. По штабным расчетам нужно не более часа, с поправками на задержки в пути, чтобы все быстроходные катера со штурмовыми группами достигли противоположного берега. Однако донесений пока ни от кого из командиров не поступало. Только волны прибоя гулко бились о берег в беспросветной тьме бурлящего, студеного пролива. Других ответов море нам не давало...
В помещении КП, расположенном в блиндаже, специально отрытом и оборудованном в крутом берегу напротив таманских причалов, было тесно и тихо; разговаривали вполголоса и только по необходимости. В сердце нет-нет да и закрадывалась тревога — что там у десантников? Почему молчат?
На КП то и дело звонили телефоны. Коменданты причалов Тамани и Комсомольска сообщали об отходе очередных отрядов десанта; командиры частей, дислоцированных на Таманском полуострове, по запросам с КП информировали о боевой готовности батарей к поддержке десанта; береговые посты службы наблюдения и связи извещали о движении судов в проливе и о том, что замечено на море и на противоположном берегу (с ближайших к нему постов на косах Тузла и Чушка). [32]
Но главного — кодированных радиограмм с торпедных катеров, ушедших на высадку, от штурмовых отрядов, высадившихся на берег, — по-прежнему не было.
Контр-адмирал А. С. Фролов приказал начальнику оперативного отделения И. И. Смирнову запрашивать всех по очереди, начиная с начальника штаба А. Ф. Студеничникова, ушедшего с катерами в Камыш-Бурунскую бухту. Наконец минут через двадцать после первого запроса начали поступать сообщения.
Первым отозвался с Камыш-Бурунскои косы пункт высадки № 2. Старший лейтенант Н. Ф. Гасилин коротко донес, что пункт высадки захвачен скрытно и без потерь. Готовы принимать десантников.
Затем поступило сообщение Студеничникова: рота высажена на причал при незначительном противодействии противника. Отошли в пролив для дальнейшего выполнения задания...
Но за этими вестями последовали тревожные.
Командир штурмовой группы техник-интендант 1 ранга А. Д. Григорьев радировал, что высадился на берег Старого Карантина и ведет бой с превосходящими силами противника, несет потери. На этом связь с ним прекратилась. Больше сообщений о группе А. Д. Григорьева не поступало.
Молчал и не откликался на запросы майор Иван Лопата, посланный командиром штурмовой группы на Эльтиген. Безмолвствовал и высаживавший его группу командир торпедного катера старший лейтенант Коломиец.
Очевидно, и на Старом Карантине, и на Эльтигене происходило неладное. Необходимо было срочно принимать новые решения. Но какие?
Почти все десантные отряды уже находились в пути к пунктам высадки. Первым отошел от таманского причала головной отряд № 1 высадочных средств первого броска под командованием старшего лейтенанта И. Г. Литошенко. Он направлялся в Старый Карантин. Контр-адмирал А. С. Фролов запросил его место в море. Литошенко ответил — прошел Тузлу. Значит, скоро ляжет на курс — на Старый Карантин. А пункта высадки там нет, его не захватила штурмовая группа... Фролов бросил на меня вопросительныи взгляд — я кивнул. Контр-адмирал тут же отдал приказание радировать Литошенко: отряду изменить курс, идти на высадку на Камыш-Бурунскую косу...
Группа в составе четырех катеров-охотников под командованием А. Ф. Студеничникова в пять часов на среднем [33] ходу в кильватерной колонне вошла в Камыш-Бурунскую бухту. Первым подходил к берегу флагманский катер «МО-0100», на котором находились А. Ф. Студеничников и К. В. Лесников.
К причалу подходили-подкрадывались на самом малом ходу, стараясь соблюдать полную тишину.
И вдруг метрах в сорока-пятидесяти от пристани катер сел на мель. Положение было не из легких: осветить прожектором, осмотреться нельзя. Следующий за ним катер далековато. Чтобы передать ратьером световой сигнал о помощи, нужно время. А сейчас дорога каждая минута!
Берег, занятый врагом, совсем рядом. Безмолвствуют едва приметные в темноте силуэты береговых строений, в каждый миг оттуда могут ударить смертельными трассами пушки и пулеметы.
Пробовали сняться с мели своим ходом, работая моторами на малых оборотах. Но приемные кингстоны водяного охлаждения забились илом, и моторы могли выйти из строя. Тогда командир катера приказал их заглушить. Посоветовавшись накоротке, командиры решили: подать швартовый конец на пристань и тихо подтянуться к причалу.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
В книге автор подробно рассказывает о трудной, но почетной работе советских медиков, всецело отдававших себя борьбе за спасение жизней раненых и больных в годы Великой Отечественной войны — на фронте и в тылу врага.
«Мемуары пессимиста» — яркие, точные, провокативные размышления-воспоминания о жизни в Советском Союзе и в эмиграции, о людях и странах — написаны известным советским и английским искусствоведом, автором многих книг по истории искусства Игорем Голомштоком. В 1972-м он эмигрировал в Великобританию. Долгое время работал на Би-би-си и «Радио Свобода», преподавал в университетах Сент-Эндрюса, Эссекса, Оксфорда. Живет в Лондоне.Синявский и Даниэль, Довлатов и Твардовский, Высоцкий и Галич, о. Александр Мень, Н. Я. Мандельштам, И. Г. Эренбург; диссиденты и эмигранты, художники и писатели, интеллектуалы и меценаты — «персонажи стучатся у меня в голове, требуют выпустить их на бумагу.
В этом уникальном издании собраны воспоминания Варлама Тихоновича Шаламова — поэта и прозаика, чье творчество стало откровением для нескольких поколений русских читателей. Детство, юность, участие в литературной жизни Москвы 20-х годов, арест, лагеря, возвращение. Кристальная честность и взыскательность к себе отличают автора этих воспоминаний. Значительная часть материала публикуется впервые.
Мясные и рыбные лавки Охотного ряда, тайны Неглинки, притоны Хитровки, Колосовки и Грачевки с грязными дворами и промозглыми «фатерами», где жизнь на грош, а любовь за копейку…Автор, прозванный современниками «дядей Гиляем», известный журналист, в живой и занимательной форме рассказывает о быте и нравах старой Москвы, подкупая достоверностью и живостью портретов и описаний, ощущением сиюминутности происходящего и сохраняя в своих очерках неповторимый аромат той эпохи.