Прокурорская крыша - [2]

Сергеич снисходительно качнул головой. Достал из холодильника бутылку водки, распечатал и налил в рюмки – воскресенье все же.

– Ты все-таки подумай насчет договора, – взялась «старушка» за давнюю тему.

– Потом…

Сергеичу надоели уговоры. Опустив голову, он смотрел теперь в рюмку. Прозрачная жидкость вздрагивала.

– Сейчас уже многие заключили договоры… – продолжала Тамара. – Ты же не один такой будешь у них…

– Мелко плавают, – ворчал Сергеич. – Встанут на ноги, тогда и посмотрим.

– … каждому по телевизору, ежемесячная добавка к пенсии и полное освобождение от платежей, – перечисляла Тамара. – Подумай только.

Лушников нетерпеливо мотнул головой. Уже подумал. И протянул руку со стопкой.

– Может, хоть голова перестанет шуметь… – сказал он. – С воскресеньем…

И торопливо задрал кверху лицо вместе с рюмкой, потом вернул пустую на стол и сморщился, блуждая глазами по столу. Чем бы таким закусить, чтобы не больно жирно, но чтобы вкусно. Наткнул на вилку огурец и принялся жевать. Быстрая как молния мысль пронзила насквозь. Сколько осталось еще таких вот упругих огурчиков в жизни испробовать? Хорошо – банок десять. Или, может быть, бочку… А если нет?! Если отмерено ему совсем ничего? Надо подумать над предложением Тамары Борисовны. Все-таки она медицинская сестра. С хирургом когда-то работала, пока из Средней Азии на Среднюю Волгу не переехала…

– Я подумаю, – твердо пообещал он. – Как это называется? О пожизненном содержании с иждивением?… А я, значит, иждивенец буду…

– Ну да!

– Понятно…

Тамара закусывать не торопилась. Явно где-то накормили. Где – не скажет, хоть пытай. Черт дернул связаться. Не может без нее теперь Александр Сергеевич. Прилип.

– Ешь, говорю, курицу, – велел хозяин. Он взял в руки длинный нож. Отпилил ножку и протянул.

– Кушай. Ноги ведь еле носишь…

Однако та продолжала все ту же тему:

– Ты только представь себе… Никаких проблем. Подписал бумажку – и гуляй себе на здоровье. Раз в месяц к тебе приходят, деньги приносят, уколы делают.

– Серьезно, что ли?

– В зависимости от медицинских показаний…

Тамара попробовала ножку: сообразил целиком птицу в духовку засунуть. Женщина бы до такого не додумалась.

Выпили еще по рюмке, закусили и принялись собираться.

– Странно, – удивлялся Лушников. – Голова больше не кружится… Выходит, сто грамм – самое лучшее лекарство.

– Это пока, – возражала Тамара Борисовна. – Потом хуже будет. К тому же, если превысить дозу…

Тамара принялась развивать похмельный вопрос. Сергеич внимательно слушал. Гражданская жена – все-таки медик. Кто, кроме нее, может подсказать. Придется подчиниться и жить согласно рецептам.

Они выбрались из квартиры на улицу и пошли по тротуару среди прочих прохожих.

Бывший летчик во все ноздри дышал весенним воздухом. Лицо порозовело.

Они повернули в сторону магазина «Полянка» и встретили по пути старого знакомого и родню Ваню Гирина. Сергеич остановился, несмотря на холодный взгляд молодой супруги.

– Как живешь, Иван? Не летаешь больше на своем вертолете?!

Естественно, Ваня давно не летал. Это была всего лишь шутка.

Иван протянул крепкую руку:

– Давно тебя не видел, – и уставился вопросительно на женщину.

– Тамара Борисовна, – улыбнулся Сергеич. – Моя супруга.

– Когда ты успел?! – удивлялся Гирин. – И ничего не сказал!

– Да мы это… Без росписи.

– Тогда понятно. А ты слышал, может? Этот, Уляхин который… Николай… Кажется, с катушек съехал полковничек. Квартиру придумал на меньшую обменять. Чтобы, говорит, меньше платить. Ну?… Не дурак ли?!.. И жена у него согласилась…

Тамара Борисовна незаметно придавила Лушникова пальцами у локтевого сгиба. Стоять неохота человеку.

– Не работаешь? – продолжал спрашивать Гирин.

– Какой там! – Александр Сергеевич отрицательно качнул головой. – Сам еле хожу, а ты говоришь – работа…

– Сын-то хоть пишет? – допрашивал бывший товарищ.

– Нет, – добросовестно признался тот. – Не пишет уже чуть не год. И концов найти не могу. Надо бы запрос в округ послать, да все некогда. Болею. Голова кружится.

– То-то я смотрю на тебя – зеленый ты. – Гирин внимательно взглянул на друга. – Бледный. Какой у тебя диагноз?

Ответ оказался удручающим: «Опущение всего организма».

Гирин оттопырил нижнюю губу. Интересный диагноз. Старухам обычно такие ставят. Специально. Чтобы не приставали к людям с расспросами. Надорвались по молодости – к чему теперь вопросы!..

– Ты больше гуляй, – учил вертолетчик Гирин. – На свежем воздухе. Нагружай большие мышцы тела…

– Какие?

– Ноги!.. – воскликнул Гирин. – И таблетки жрать перестань! От них у тебя все дела! Понял?!

Лушников мотнул головой. Вроде бы понял.

Гирин даже смотреть не хотел в сторону Тамары Борисовны. В квартиру вцепилась – не оторвешь. Сказать бы об этом Лушникову, да разве же он поверит. На тридцатник подцепил себя моложе и доволен, маразматик.

– А вы кем работаете? – обернулся он все же к даме.

– Медсестрой…

Гирин получил ответ, скомкал губы и опустил книзу глаза, неторопливо соображая.

– Вот оно что, – проговорил. – Медсестра, значить? Это для него хорошо. – И к Сергеичу: – Это как раз для тебя…

И пошел прочь, тряся головой и все больше удивляясь. Это ж надо! Молоденькую отхватил.