Прокурор рискует - [43]

— Обрезать крылья! — взорвался Брэндон.

— Да я охотно свернул бы ему шею!

— Может и свернем, Рекс… если нам повезет. Давай-ка вызовем Боба Терри, твоего спеца по дактилоскопии.

Пусть он осмотрит нож.

— Зачем? — удивленно спросил Брэндон. — Черт!

Конечно, на нем остались пальчики Карра. Хотя, нет, постой! Он отдал тебе его в упаковке. Но даже если ты и найдешь на нем его отпечатки, то это ничего не даст, поскольку он, скорее всего, прикасался к нему, находясь в Хайдейле. В любом случае он всегда может заявить, что брал в руки нож.

— Отпечатки пальцев Карра меня не интересуют.

— А чьи?

— Я не хотел бы называть имени, пока не выясню, что прав, — ответил прокурор.

— Ну хорошо, посмотрим, что есть на этом ноже, — заявил Брэндон, вставая с кресла. — Пойду позову Боба Терри.

Он протянул было руку к ножу, но Селби схватил его за запястье.

— Не тронь, Рекс!

Брэндон посмотрел на него, словно Селби сошел с ума:

— В чем дело?!

— Прежде проверим нож, — пояснил окружной прокурор.

— Но ты же, Дуг, к нему прикасался.

— Я был вынужден, иначе у Карра возникли бы подозрения.

Брэндон подошел к боковой двери и позвал:

— Эй, Боб, зайди ко мне на минутку со своим инструментом.

Боб Терри, заместитель шерифа, который исключительно благодаря своему трудолюбию самостоятельно освоил процедуры снятия, исследования и классификации отпечатков пальцев, вошел в комнату.

Шериф Брэндон указал пальцем на нож, лежавший на столе, и предупредил:

— Поосторожнее с ним, Боб. Посмотри, что там есть по твоему профилю.

Терри с любопытством взглянул на своего шефа, затем на окружного прокурора и, ничего не говоря, принялся обрабатывать рукоятку и лезвие белым порошком.

— На нем полно отпечатков. Нож буквально залапан, — через несколько минут доложил дактилоскопист.

— Посмотри, нельзя ли выделить пару-тройку четких? — попросил Селби.

— Пожалуйста, мистер Селби, вот один… Здесь еще один… Третий хороший отпечаток.

— Отлично, — похвалил Селби. — А теперь, Боб, сходи, пожалуйста, за штемпельной подушечкой и бумагой.

Терри быстро вернулся, держа в руках приспособления для снятия отпечатков пальцев.

Селби, набивая табаком трубку, повернулся к шерифу, и в его глазах сверкнул озорной огонек:

— Слушай, Рекс, пусть Боб снимет у тебя отпечатки.

— Какого черта! — разозлился Брэндон. — Это что — шутка?

— Дай ему свои пальцы, — повторил прокурор.

Брэндон хотел что-то сказать, но передумал и, сжав зубы, подставил Терри сначала левую руку, потом правую.

— Теперь Боб, — продолжал Селби, — сравни отпечатки на ноже с отпечатками пальцев шерифа.

— С моими?! — изумился Брэндон.

Селби кивнул в знак согласия.

— Да я не прикасался к ножу, ты что, забыл? Ты сам схватил меня за руку…

— Я знаю.

— Каким образом, черт бы тебя побрал, мои отпечатки могут оказаться на этом ноже, если я его даже не трогал?

Прокурор вопросительно посмотрел на помощника шерифа. Боб Терри рассматривал отпечатки, имевшиеся на ноже, и сличал их с только что полученными.

Внезапно он замер, повертел головой и прошептал:

— Ну и ну! Не берусь утверждать, но…

— Что у тебя, Боб? — спросил Селби.

— Вот здесь, — ответил специалист, указывая на лезвие ножа, — есть отпечаток среднего пальца правой руки шерифа Брэндона.

— Что и требовалось доказать, — сухо заметил Селби. — Ну, Рекс, картина начинает проясняться.

Глава 16

Дорис Кейн и ее дочь сидели в столовой большого дома и обедали.

За окном начиналась пыльная буря, и горячий ветер пустыни раскачивал ветви деревьев и производил неприятный шум, врываясь под свес крыши старого дома.

Три дня прошло с понедельника, с его трагическими событиями, но тягостная атмосфера продолжала витать над домом.

Джим Мелвин находился на собрании городского совета Лас-Алидаса. Собрание было полусекретным, хотя было объявлено как заседание комитета полного состава.

Джим уехал очень поспешно, чуть ли не бегом кинувшись в гараж и бросив на ходу, что вернется в лучшем случае к утру и позвонит, если выяснится что-то определенное.

Судя по всему, городской совет был готов рассмотреть его заявку на установку счетчиков на платных стоянках.

Обедом занималась Дорис Кейн. Она испекла пирог с лимоном и меренгой, который особенно любила Паула, приготовила баранью ногу, нашпигованную чесноком и другими специями. Политую мятным соусом баранью ногу украшали ломтики картофеля, покрытые коричневой хрустящей корочкой. Трапезу дополнял салат из авокадо и помидоров, приготовленный по собственному рецепту Дорис. Она надеялась, что ее кулинарные изыски успокоят нервы Джима, но все ее усилия пропали втуне.

Паула приготовила коктейли, которые, по мнению Дорис, получились слишком крепкими. Уже после второго коктейля миссис Кейн поняла, что ей не удастся серьезно поговорить с дочерью.

Паула выпила три коктейля, и они не принесли, как обычно, привычного расслабления. Напротив, Паула была напряжена и нервничала, как норовистая лошадь под туго натянутым поводом. Только после того, как они разделались с лимонным пирогом и закурили, до миссис Кейн дошло, что Паула безотчетно старается направить разговор в нужное ей русло. Миссис Кейн пыталась помочь дочери — все, что угодно, лишь бы не это гнетущее напряжение. Они обсудили недостатки архитектуры дома, из-за которых вой ветра, искажающий и усиливающий все звуки вокруг, так действовал на нервы Паулы.