Прокурор рискует - [27]

— Нам мало что известно, миссис Холленберг, но скажите: ваша дочь часто давала знать о себе?

— Да. Она писала мне регулярно. Уж в этом ей не откажешь… Не забывала родную мать… Поймите, я очень горжусь своей дочерью, и поэтому мне легче пережить утрату. Ева была очень хорошей девочкой. Я часто получала от нее письма. Она два раза приезжала домой и исправно присылала деньги. Вначале не очень большие суммы, и я подозреваю, что ей они были нужны больше чем мне… А потом, когда она уже кое-чего достигла, суммы возросли. Однажды она прислала больше трехсот долларов!

Селби бросил быстрый взгляд на Сильвию Мартин, и та поняла, что пора представиться.

— Не стану скрывать, миссис Холленберг, я журналистка и представляю газету «Мэдисон-Сити Кларион». Факты, которые я добываю, попадают в печать.

Окружной прокурор Дуг Селби занимается расследованием обстоятельств смерти вашей дочери. Если вы хотите сообщить ему что-то конфиденциальное… что-то, не предназначенное для опубликования… Одним словом, я не намерена злоупотреблять вашим доверием и пользоваться представившейся мне возможностью.

— Я вам чрезвычайно признательна, но мне нечего скрывать от прессы. Газеты конечно же будут много писать об этом случае. Шериф, звонивший из Мэдисон-Сити, мало что сообщил, но я поняла, что ее убил грабитель.

— Я думаю, миссис Холленберг, у вашей дочери, скорее всего, были враги, — заметила Сильвия.

— Трудно представить себе, что кто-то мог ненавидеть Еву. У нее везде были друзья.

— Десять дней назад в нее стреляли, — сказал Селби. — Она не писала вам об этом?

— Стреляли? — изумилась миссис Холленберг.

— Правда, — поспешно добавил Селби, — выстрел мог оказаться случайным. Здесь еще много неясного.

— Ева писала мне из частной клиники, что попала в автомобильную аварию, но легко отделалась, — сказала миссис Холленберг. — Ничего серьезного, — заверила она меня. Речь шла о незначительном дорожном происшествии. Возможно, кто-то все перепутал и сказал вам, что это…

— Вполне возможно, — согласился Селби, — но рана очень напоминала огнестрельную, и медики подтвердили это предположение. Ваша дочь никогда не заговаривала о самоубийстве?

— Самоубийство! Помилуй Бог! И думать не смейте, что Ева могла убить себя. Она была счастлива… Добилась успеха… Ее восхождение в Голливуде только-только начиналось!

— Она никогда не писала вам, чем, собственно говоря, занимается? — спросил Селби.

— Вообще-то нет. Что-то связанное с кино. Точно не знаю. Она только писала, что в ближайшее время я не увижу ее на экране, но что ее работа связана с киноаппаратурой. Я уверена, ее ждало блестящее будущее, не… случись…

Селби сочувственно кивнул.

— Ева… — Голос миссис Холленберг пресекся, — она была хорошей девочкой.

Селби снова понимающе кивнул.

— Заботливой дочерью, всегда писала мне и присылала деньги. Многие уехавшие в город девушки и не вспоминают об отчем доме. Они становятся такими высокомерными, у них городские замашки. Не успеешь опомниться, как они уже стыдятся своих родителей. Так-то.

— Я полагаю, вы сохранили ее письма?

— Нет, мистер Селби, я их не хранила.

— Ни одного?

— Ни одного. У меня нет привычки хранить письма. Как только отвечу, сразу сжигаю.

— А деньги она пересылала переводом или чеком?

— Переводом.

— Может быть, она присылала вам свои фотографии?

— Одну… да.

— И ее вы сожгли?

— Нет. Я отослала ее обратно.

— Когда?

— Несколько дней назад от нее пришло письмо, в котором она писала об автомобильной аварии и просила прислать ей фотографию на ее лос-анджелесский адрес: многоквартирный дом «Фримел» на Эдемс-стрит.

— И вы отослали ее?

— Да.

— Ваша дочь не объяснила, зачем ей понадобилась фотография?

— На ней Ева была снята в окружении пяти или шести мужчин во время вечеринки на роскошной яхте.

И вот один из этих мужчин захотел переснять фотографию. Я уверена, все они известные в кино люди.

Представляете, моя Ева на яхте с настоящими знаменитостями!

— Вы никого из них не узнали?

— Ну что вы, конечно нет! Ева не раз говорила мне, что Голливуд — это не только кинозвезды. Он держится на сценаристах, продюсерах, менеджерах и других высокооплачиваемых создателях фильмов.

— Пожалуй, что так. Значит, у вас не осталось ни писем, ни фотографий?

— Есть сделанные на прошлое Рождество. Если хотите, могу одну отдать вам.

Миссис Холленберг подошла к письменному столу и вернулась с надписанной и сильно отретушированной фотографией, на которой красивая молодая девушка застыла в театральной позе, как самая настоящая кинозвезда.

Селби долго рассматривал фотографию, потом протянул ее миссис Холленберг.

— Храните ее у себя. Нам она не поможет. Не будем больше надоедать вам, миссис Холленберг. Возможно, как-нибудь заглянем к вам еще раз.

С этими словами гости поднялись и направились к выходу. Хозяйка дома проводила их до порога и, встревоженная, смотрела им вслед, пока они не вышли на тихую тенистую улицу; потом осторожно закрыла дверь.

Когда дом остался далеко позади, Сильвия повернулась к Селби и спросила:

— Дуг, история с той фотографией тебе что-нибудь подсказала?.. С той, снятой на яхте?

— Она должна что-то означать, но пока не пойму что. Дочь почему-то забрала ее назад. Думаю, кто-то заставил ее это сделать.