Прокурор дьявола. Жатва - [47]

Журналисты слушали, делали вид, что записывают, потом шли на очередной банкет. «Преподаватели» (среди которых тоже были коллеги мистера Чеа) получали деньги и уезжали, а фонд функционировал — неспешно и незаметно подкупая журналистов, «деятелей культуры», порой — даже сидящих без гроша в кармане ученых. Появлялись на свет выгодные заказные статьи, от чего-то внимание отвлекалось, к чему-то — притягивалось. И очень немногие знали, что фонд работает даже не ради Запада, а ради некоего Сообщества — тайного, и оттого — еще более сильного.

Что-то странное начало происходить несколько недель назад, но мистер Чеа никак не предполагал, что это должно хоть как-то затронуть и его. Пропал один из видных участников Сообщества, причем — практически отошедший от дел (о чем оставалось только сожалеть). Потом он нашелся — в одном из самых отвратительных водоемов города. Почему — оставалось лишь предполагать.

А вот теперь пострадал и господин Чеа. Но откуда тот, кто сбросил его в мир кромки, был так хорошо осведомлен о его биографии? Об экспериментах, которые ставились в некоей развивающейся стране? Пожалуй, для этого нужно было обладать серьезной информационной сетью, а это значило, что незнакомец действовал не сам по себе. Означает ли это, что за его спиной стоит «Третья стража»? Возможно, хотя это не их методы. «Стражники» обыкновенно пытались изображать из себя рыцарей — в большей или меньшей степени. Рыцарей, а не разбойников с большой дороги!

Означает ли это, что «Третья стража» перешла к каким-то активным действиям? Здесь нужно разобраться. На следующий же день нужно поднять все досье по «Страже», работающей в Петербурге — все, что только возможно. Впрочем, возможно сделать это и сегодня.

Мистер Чеа достал мобильник и набрал номер своего московского коллеги, с которым был связан чем-то вроде дружбы — ну, в той степени, которая вообще может существовать между людьми Сообщества.

— Господин Сергей Цибуленко? Добрый вечер! — он намеренно растягивал слова, копируя английский акцент.

Дальнейший разговор с московским главой Сообщества состоял из сплошного потока восточной вежливости и недоговоренных фраз.

«Мы несколько встревожены… Некоторые досадные недоразумения — вы ведь сами понимаете, что я имею в виду… Необходимо подготовить ряд комплексных мер по управлению ситуацией…»

На том конце провода наверняка сразу стало понятно — случилось нечто странное, если коллега звонит достаточно поздно и в неурочный день. По чьей вине случилось — тоже ясно.

Разумеется, не обошлось и без вопросов о продвижении заказных статей. Это был самый болезненный для Цибуленко вопрос — посвященные втихомолку шутили, что самый страшный ночной кошмар для московского мага — это высадка людей на Марс: спит, видит и просыпается в холодном поту. Впрочем, для него, при всех способностях и феноменальном богатстве так и не научившегося даже выходить на кромку, любое расширение людьми реальности казалось невыносимым. Пожалуй, и на смелого психолога-экспериментатора Чеа он поглядывал с некоторым подозрением.

Но сейчас интересы Чеа и Цибуленко совпадали, к тому же, московский маг уже слышал о таинственных убийствах в Питере.

Мистер Чеа отложил трубку, а потом, немного подумав, и вовсе отключил телефон.

Жить ему оставалось всего несколько часов.

До того самого мгновения, когда он, решив совершить утреннюю прогулку, дошел до одной из самых известных городских площадей. Здесь уж точно не должно было произойти ничего страшного. К тому же, никакого «хвоста» за магом не было, он знал это совершенно точно.

А нескольких то ли панков, то ли бомжей на скамейке можно было проигнорировать.

Метко пущенная чьей-то рукой бутылка разбилась прямо у его ног. Солнце еще не поднялось высоко, но света было вполне достаточно, чтобы содержимое бутылки, выплеснувшееся магу под ноги, очень захотело убраться в тень. Например — под куртку стоящего рядом человека.

Черное шевелящееся чернильное пятно под ногами — это было последнее, что запомнил в нынешней жизни мистер Руонг Чеа. Потому что потом пришла боль, которая начисто смела и его память, и сознание вообще…

Ян, усмехаясь, вглядывался в происходившее на площади. Значит, не зря он в свое время приобрел этих законсервированных тварей. Вот теперь они очень пригодились. И — не подвели. Судя по всему, местные врачи даже не поймут, отчего умер этот отвратительный тип. Возможно, определят сильнейшие ожоги — но где же, позвольте, кислота?

Впрочем, контрабандиста сейчас это не слишком-то и интересовало. Гораздо важнее было преподнести тварей «стражникам». А потом — как можно быстрее свалить обратно, на кромку.

* * *

Санкт-Петербург,

Май 2005 года.

Очередной рабочий день подходил к концу — впрочем, как и практика в центре общественных связей.

Марину никто не спрашивал, не хочет ли она задержаться на своем новом рабочем месте, но такие разговоры витали в воздухе. Замечательные дамы центра, — большие специалисты в вязании (особенно — на работе) и эксперты по кулинарии, — не то чтобы стали ее подругами, — но относились к девушке весьма и весьма благосклонно.

Отчего-то особое одобрение вызвали почти ежедневные (скорее — ежевечерние) поездки Марины до Петроградской в компании господина Казарского. Никто из прекрасной половины коллектива и не думал ревновать. Больше того, как-то в курилке девушке пришлось выслушать как бы между прочим: