Прокурор дьявола. Жатва - [3]

Джордж попытался отползти, и при первом же движении ему показалось, что он способен перебудить весь город — если бы здесь было кого будить. Он сделал еще пару судорожных движений, каждую секунду ожидая выстрела. Нужно было попробовать добраться к узкому переулку, который, вроде бы, находился совсем недалеко. Там могла оказаться непростреливаемая зона, там он был бы в безопасности… Или — почти в безопасности, конечно. Можно бы попробовать заползти в какой-нибудь дом — только вот беда, здесь сейчас не видно никаких дверей.

Он и так уже хорошая мишень!

— Мя-ау! — протянула кошка, — и Джорджу показалось, что ее голосок отразился от стен домов (что было, разумеется, не так). Кошка все так же следовала рядом, не отпуская человека ни на секунду. Кажется, невольная спасительница хотела стать его погибелью. Если она привлечет внимание… Он и без того каждое мгновение ожидал выстрела, — а тут еще это шевеление сбоку.

«И чего тебе надо?!» — зло подумал Джордж, хотя, конечно, вслух ничего не сказал.

И вот тут его настиг ответ.

Нет, никаких «слов, раздающихся в голове» он не услышал. Скорее, это были не слова, а четкая чужая воля. И другого выхода, как подчиниться этой воле, у него не оставалось. Нужно было проползти еще футов десять — и не просто проползти, а во вполне определенном направлении — в том самом, куда тащила его эта чертова кошка — или чем там еще она была.

Зачем, почему — сейчас об этом не время было думать. Вместе с ответом пришла и уверенность — там его ждет спасение. Уверенность совершенно дурацкая — кажется, его тянули в самый центр простреливаемой зоны, прямо под огонь снайпера. Хотя даже этого наверняка понять он не мог — слишком темно здесь было.

Большей глупости, чем рассчитывать на неведомое спасение, сделать было просто невозможно. Но ничего другого все равно не оставалось — похоже, немцы были где-то совсем рядом.

Он приподнялся на локте и, стараясь не шуметь (насколько это было возможно) осторожно двинулся ползком в сторону, противоположную той, куда хотел уползти.

Пара футов… еще… еще…

Выстрела все не было.

А потом — совершенно без всякого предупреждения — мир поменялся. Поменялся настолько, что Джордж Хэнкс даже не сообразил, что с ним случилось.

Неожиданно стало гораздо светлее. Неожиданно прекратился дождь. Неожиданно он понял, что лежит на совершенно сухой булыжной мостовой — при том, что сам он как был вымокшим с головы до ног, так и остался. И вообще — он остался прежним, это с городом, с окружающей местностью что-то случилось.

Что-то совершенно непонятное.

В этом новом городе было столь же тихо. Но теперь в этой тишине почти не было ничего угрожающего.

И снайпера не было — и об этом Джордж знал совершенно точно, даже не успев задуматься, откуда приходят эти знания. Когда же он это понял, то в голове немедленно мелькнуло два предположения.

Он по-прежнему лежал на мостовой, а кошка была рядом. Маленькая и, судя по всему, довольно облезлая. И она пристально, слишком пристально и не мигая, смотрела на него.

Неужели эти мысли исходят от нее? Что ж, тогда всё понятно. Значит, снайпер не промазал. Попал точнехонько ему в голову. И он, Джордж Хэнкс, уже покойник. Вот, значит, какие сны нам в смертном сне приснятся. Кошки, светлый город, в котором нет нацистов…

Это было первым предположением. Второе было проще — так или иначе, но он сошел с ума. И сейчас вовсе не находится «где-то во Франции», на ничейной земле. Да может, и нет никакой войны и британских экспедиционных войск — как он теперь о том узнает наверняка?! Может, он давным-давно лежит в палате в смирительной рубашке — а его вышедший из-под контроля разум гуляет сам по себе…

Как кошка.

Зверек будто бы почуял его мысли. Кошка неторопливо поднялась, исчезла из его поля зрения — а через секунду он ощутил — и довольно болезненно — прикосновение коготков к его руке.

Она мяукнула — теперь уже вполне громко, и снова кольнула его коготками.

Ощущают ли покойники боль? Джордж не был в этом уверен. Вероятно, все же нет.

Значит… Значит, он не покойник!

Он осторожно посмотрел в ту сторону, где, предположительно, мог спрятаться снайпер. Он увидел тоненькую ажурную башенку с островерхой крышей, залитую лунным светом. Никаких облаков на небе не было и в помине.

А он находился на самой середине улицы, и любой снайпер, окажись он в башенке, очень обрадовался бы такой цели, как Джордж Хэнкс.

И что это могло значить?

Да только одно — никакого снайпера здесь не было.

Все еще не в силах в это поверить, он осторожно сел на мостовой. И ничего не последовало.

— Мрррн! — настойчиво проговорила кошка.

— Может, скажешь, где это мы? — буркнул Хэнкс.

В силуэте этой кошки было что-то неправильное, то, чего не должно быть. Но что именно, он понять не успел.

Его мозг снова поразил поток чужой воли — на этот раз куда более четкий.

Он может подняться во весь рост — ничего страшного не произойдет. Более того — он должен не просто подняться, а еще и пройти в том направлении, в котором будет нужно. И не задерживаться, что бы не увидел. И не удивляться. Главное — не останавливаться. Остановился — смерть. Здесь опасно, очень опасно. Почему — он все равно ничего не поймет. Опасно — и все тут.