Прокурор для Лютого - [68]

Максим просидел у компьютера два дня, практически не выходя из дому — к этому времени он уже владел всей полнотой информации: и по «русскому оргазму», и по Сухому, который, вне сомнения, стоял за его производством. Теперь Лютый был уверен не только в том, что сто миллионов долларов — у Сухарева, но и в другом: несомненно, Сухой вложит эти деньги в расширение проекта.

А потом?

Потом, по всей вероятности, наступит заключительный акт этого дьявольского спектакля: Прокурор его руками уберет зарвавшегося авторитета, выйдя из-за кулис, подомнет под себя производство, и тогда…

Что будет потом, Максим еще точно не знал: вряд ли этот незаметный, ползучий апокалипсис будет развиваться по единому сценарию. Он знал лишь одно — случится нечто страшное, непоправимое, и если это не остановит он, не остановит больше никто.

Дело приобретало совершенно неожиданный оборот: простенькое, казалось, чисто уголовное «кидалово» (какая в принципе разница — на тысячу, миллион или сто миллионов долларов?!) приобретало едва ли не вселенские, апокалипсические масштабы.

«Русский оргазм» в руках бандитов?

Уголовники массово превращают граждан в послушных терпил, доить которых становится еще проще, нежели тратить скачанные с них деньги. Правда они, возможно, еще не догадываются об истинных возможностях наркотика, но ведь поймут, и поймут очень скоро, какое орудие оказалось в их руках.

«Русский оргазм» в руках Прокурора и ему подобных?

Это не менее страшно: во все времена любая власть стремилась подчинить себе не только физическое существование людей, но и их мысли и желания, справедливо полагая, что мысли — первопричина поступков. А если мысли будут запрограммированы…

И вновь перед Максимом во всей своей сложности возник классический вопрос, казавшийся пока неразрешимым: что делать?

Философский вопрос: две кучи дерьма — какую из них выбрать?

И не менее философское решение: та, которая менее зловонна, что ли?!

Иными словами, дилемма выглядела так: или Сухарев, или Прокурор.

Оставить наркотик в руках Сухого?

Или, отследив авторитета, сдать его интеллигентному кремлевскому подлецу в золотых очках?

Но и оставаться сторонним наблюдателем было нельзя — и потому Лютый, стараясь на время забыть о первопричинах, занялся чисто технической стороной вопроса: отслеживанием Ивана Сергеевича Сухарева. Нечаев еще не знал, как он поступит потом — пока предстояло выяснить местонахождение человека, в чьих руках находился «русский оргазм». В связи с необычайной серьезностью дела даже похищенная коттоновская племянница отступала на второй план.

Правда, после того как общая картина стала более-менее ясной, Максим понял еще один сюжетный ход, который наверняка планировал и Прокурор: Сухой не успокоится, пока не уничтожит Коттона (пахан становился вдвойне опасным, так как слишком много знал), но именно это и выведет его, Лютого, на старика. Как знать — может быть, Алексей Николаевич сможет чем-нибудь помочь?!

Следующим же утром Нечаев затребовал на подмосковной базе «КР» автопеленгатор с водителем. Последующие три дня фордовский фургончик с какими-то странными антеннами на крыше колесил по всей Москве — наверняка в столице не осталось района, в котором бы он не побывал.

На четвертый день Лютый, с ввалившимися глазами, вернулся в свою квартиру. Он чувствовал себя совершенно разбитым: в ушах с каждым движением отдавался мерзкий писк пеленга, перед глазами, словно луч-разверстка локатора, бегали зеленые мушки.

Но конечный результат, пусть и минимальный, обнадеживал: в кармане лежали кассеты с записями многочисленных телефонных переговоров Штуки — человека Сухого. Внимание привлекали два засеченных автопеленгатором абонента: специальная компьютерная программа, хитроумный голосовой анализатор вычислил, что голос первого, несомненно, принадлежал Митрофанову, а второй — Сухареву. Правда, запеленговать местонахождение обладателей сотовых телефонов не представилось возможным: оба они, несомненно, были оборудованы антипеленгационными устройствами.

Но несомненным было одно: завтра утром, двадцатого июня, гражданин Митрофанов, он же Заводной (ныне — ближайшая связь Сухого), должен был появиться в Москве для встречи с какими-то своими людьми, названными в разговоре Хвостом и Чириком — установить местожительство и приметы последних было делом техники.

Причина появления Митрофанова в Москве была более чем серьезной: по разговору Сухарева со Штукой Лютый уже знал, что бандиты Сухого обнаружили теперешнее местонахождение Коттона. Заводному и его «быкам», судя по всему, поручалось физическое устранение законного вора — правда, перед этим, Митрофанов, видимо, должен был выудить из Алексея Николаевича Найденко какую-то информацию.

…Да, в современном технотронном мире любой человек, желая того или нет, неминуемо оставляет после себя информацию. Но зачастую информация эта оказывается столь неправдоподобно-жуткой, что ни один следопыт, ни один сыщик, пусть даже такой опытный, как Лютый, не может поверить в ее достоверность…

Глава шестнадцатая

Заводной не знал, почему Сухарев так срочно затребовал его к себе, для чего, зачем усадил в эту столь непривычную для авторитета огромную машину, напоминавшую скорей туристический микроавтобус, для чего внезапно сорвался из Москвы без охраны. Наконец, он никак не мог понять главного — зачем, для каких таких целей они приехали именно в этот грязный городок, который, если посмотреть по карте, затерялся где-то на болотно-зеленом пространстве Калужской области, среди правильно нарезанных квадратов широты и долготы бескрайней средней полосы России, где местных достопримечательностей — старая картонно-бумажная фабрика, клуб с танцами и драками в субботу-воскресенье да фильмами из жизни гангстеров и терминаторов в будние дни, а еще — мутная от навоза недалекой свинофермы речка.