Прокурор для Лютого - [17]

До Валеры-Атаса то и дело доходили тревожные слухи: Коттон на своей солнечной Колыме очень недоволен им, Коттон по приезде в Москву обещал разобраться, положить конец беспределу и навести в столице порядок.

Так оно и случилось.

Найденко, выйдя на свободу, решил положить конец бесчинствам, прямо заявив: «Пока я на Москве, беспредела не будет». Но беспредел, тем не менее, множился — так, спустя несколько дней после своего появления в столице вор выяснил, что его единственную и горячо любимую племянницу, пятнадцатилетнюю Наташу пыталось изнасиловать какое-то атасовское бычье — среди них был и Сухой… Тогда Наташе просто повезло — случайный прохожий Максим Нечаев спас ее от надругательств. (Кстати говоря, этому человеку, более известному как Лютый, по иронии судьбы несколько позже предстояло сыграть решающую роль в судьбе Атласова — впрочем, не только его).

Но это было позже, много позже…

А тогда Атас решил принять вызов, и он знал, что делал.

В 1991 году для борьбы с оргпреступностью в России была создана совершенно новая, сверхсекретная структура — так называемый «13 отдел». Это подразделение не подчинялась никому, кроме некоего загадочного человека из заоблачных кремлевских сфер — никто не называл его иначе, как Прокурор. Современные меченосцы, не видя иной возможности борьбы, уничтожали лидеров преступного мира физически: полномочия были даны воистину безграничные, а на такие мелочи, как презумпция невиновности, внимания не обращалось совершенно. Высокий профессионализм сотрудников «13 отдела», в недавнем прошлом — офицеров ГРУ, КГБ, МВД и многочисленных спецназов, не оставлял лидерам организованных преступных группировок никаких шансов. Бывший полковник 2-го Главупра КГБ (контрразведка) Владимир Николаевич Борисов, поставленный во главе подразделения, был непоколебим: с бандитским беспределом следует бороться его же методами, то есть черным террором.

По Москве, да и не только по Москве, прокатилась серия громких убийств…

Правда, подбор кадров в «13 отдел» был довольно странным: сюда приглашали лишь тех, на кого у руководства был серьезный компромат. Это давало редкую возможность тонко манипулировать людьми, что при общей щекотливости ситуации вокруг секретной структуры (антиконституционная практика и отсутствие информации) выглядело естественным.

Естественно, однако, было и другое: на самого руководителя, Владимира Николаевича Борисова, тоже был компромат, и так уж получилось, что он попал в руки Атаса.

Атласов быстро просчитал единственно верный путь. Шантажируя бывшего полковника КГБ, он добился, казалось, невозможного: совсекретная, законспирированная структура, созданная для черного террора против оргпреступности, незаметно превратилась в бригаду одного из ее лидеров; физически уничтожая воров в законе и авторитетов, она, казалось, выполняла свою прямую функцию, но на самом деле — устраняла конкурентов Атаса.

Таким образом, приняв вызов Коттона, Атас стравил его с секретной спецслужбой…

Борьба была упорной, кровавой; она тянулась несколько месяцев с переменным успехом; чаша весов перевешивала то на одну, то на другую сторону. В ходе противостояния погиб большой друг Коттона, «лаврушник» (то есть кавказский вор) Реваз Сухумский, несколько жуликов и «торпед» окружения самого Найденко, была похищена и лишь чудом уцелела племянница Наташа (ее вновь спас Нечаев). И, удивительно, Коттон вышел из этого кровопролития победителем: Атаса застрелил киллер в самом центре Москвы, «13 отдел», как структуру подзаконную и антиконституционную, тихо расформировали после того, как информация о нем просочилась в Думу и газеты, а полковник Борисов пал жертвой «несчастного случая». К этому приложили руку и Прокурор — тот самый высокий кремлевский чиновник из Совета Безопасности, и бывший офицер «13 отдела» Максим Александрович Нечаев-Лютый — тот самый случайный спаситель Наташи Найденко.

Как бы то ни было, но после всех передряг во главе огромной мафиозной империи покойного Атласова встал Сухой, что было вполне естественно. Этот человек, прошедший нелегкий путь от рядового «гоп-стопника» до крутейшего криминального авторитета, резко изменил всю политику. Атас, по натуре буйвол, умел лишь топтать, бодать, крушить — может быть, несколько лет назад, когда никем не занятые территории только-только осваивались, это было оправдано. Теперь же, когда вся Москва (да что Москва — вся Россия!) была строго поделена между группировками, когда нерушимость границ сфер влияния блюлась свято, надо было изыскивать новые пути. И они находились, эти пути: все больше и больше лидеров организованной преступности входило в русло легального бизнеса, все больше и больше авторитетов стремилось к показной респектабельности.

Как-то в поле зрения Сухого попал мелкий уголовник со странной кличкой Заводной. Наведя справки, авторитет быстро понял, что этот человек перспективный: он раскопал какого-то полусумасшедшего химика, который синтезировал очень сильный и дешевый наркотик, и теперь организовывал мини-производство розоватого порошка, уже известного как «русский оргазм». Разумеется, для серьезного широкомасштабного разворота у Заводного не было денег — зато у Сухого они водились в избытке. Посоветовавшись с экспертами, специалистами по наркорынку, с финансистами, специалистами по «отмывке» денег, Сухарев решил вложить небольшие деньги в производство розоватого порошка и выждать — что из этого получится.