Проклятый - [27]

— Я колдун.

— Мальчик, — Дингхор ласково и с грустью улыбнулся. — Звероподобный, которого я видел, был и вправду порождением темных сил. Даже мертвый, он источал зло. Сейчас я вижу перед собой просто юношу… Растерянного, таящего в душе обиду. Быть может, несправедливость однажды толкнет тебя на темную дорогу, но разве нам дано знать будущее?

— Но я же колдун! — Кар с отчаяньем дернул себя за волосы. — Разве ты не видишь?

— Мальчик, я никогда не встречал колдовства. Прошу, покажи мне его. Сделай для меня что-то, непосильное простому человеку.

— Я… я не умею.

— Так почему ж ты решил, что ты колдун?

— Разве ты не видишь сам? — повторил Кар.

— Ты знаешь моих детей, Ранатора и Аррэтан, — ответил Дингхор. — Прабабушка их матери была твоего рода. Она пришла к нам юной, как ты, и прожила до глубокой старости. В наследство детям и внукам она оставила особую внешность, да и та стирается с поколениями. И ни капли колдовства. Я не знаю, что делает человека колдуном, мальчик, но точно не цвет волос.

В словах Дингхора была надежда, Кар и мечтать не смел о подобной. Но память, не умевшая лукавить, мгновенно разрушила ее. Через силу, зная, что лишает себя последнего утешения, Кар произнес:

— Не только волосы, Дингхор. Иногда я бываю… Ко мне приходит тьма.

Дингхор молчал, и Кару пришлось продолжать:

— Это случилось впервые, когда погиб император. Я услышал ту клевету… — горло сжало воспоминанием. — Тогда она пришла в первый раз, но потом было еще. Как темная фигура за плечом, и голос… Ты, верно, думаешь, что мне мерещится, но это не так. Когда я слушаюсь его… Чтобы выбраться из города, я угрожал смертью ребенку. Его родители вывели меня…

Сказал и замер, избегая взгляда вождя. Облегчение исповеди перемешалось с отчаянием. Теперь Дингхор отвернется, как отвернулся Эриан…

— Ты пережил большое потрясение, мальчик, — сказал вождь. — Это, а может быть, и впрямь твое родство, сделало тебя чувствительным. Никто из нас не видел тьму лицом к лицу. Но, как и свет, она всегда рядом. С каждым человеком. В этом ты не отличаешься от других. Люди каждый день выбирают меж тьмой и светом, и никакого проклятия в том нет. Проклятие — сделать неверный выбор.

— Жрецы говорят иное!

— Еще бы. Они пролили столько крови, что сами давно утратили свет.

— Ты говоришь это так просто, — Кар не хотел, но в голосе прозвучала обида. — А я должен с этим жить. Как?

Дингхор улыбнулся.

— Подумай сам. Если над твоей головой летают птицы, плохо ли это?

— Нет, — растерялся Кар.

— А если ты позволишь им свить у себя на голове гнездо?

Сердце колотилось так, что стало больно в груди. Кар медленно спросил:

— Ты хочешь сказать, только я сам могу отдаться тьме? Она не завладеет мной?

— Без твоего желания — нет.

Кар поднял голову. Огонь снова потух, остались только яркие, с редкими синими язычками, угли. В дымовое отверстие любопытно заглядывая, сверкая, как бриллиант, крупная звезда. И тут, в полумраке, Кар понял. Он разглядел, на кого похож Дингхор, и удивился, что не замечал раньше. Сильно, как родич, вождь племени еретиков-аггаров напоминал императора Атуана.

Кар не заметил, как вскочил. Обошел очаг. Дингхор смотрел с теплотой, от которой к горлу подступили слезы. Опустившись на здоровое колено, Кар поцеловал руку вождя еретиков.

— Спасибо тебе.

Дингхор с улыбкой отнял руку. Потрепал Кара по мокрой щеке.

— У нашего племени не приняты такие знаки почтения, мы отдаем почести одному Богу. Человек не стоит их. Но я понимаю, что ты хотел сказать. Ты идешь с нами?

— Да.

Часть вторая. КОЧЕВНИК

Ночь принесла заморозок, последний, как надеялся Кар. Озеро у берега стянула прозрачная корочка льда. Первые лучи солнца слепили глаза, отражаясь от ее поверхности. Дальний берег скрывала туманная дымка, ее клочья расплывались над озером и медленно таяли.

Утро только вступило в силу. В такое время хорошо раздувать едва тлеющие угли очага, доедать оставшиеся от ужина творог, сыр и куски холодной баранины. Но смутное беспокойство выгнало Кара из пахнущего дымом тепла наружу. Тяжелый полог, закрывавший вход в шатер, упал за спиной. Почти все в племени Круглого Озера по возвращении первым делом принялись строить новые хижины взамен разрушенных, но Кару, бессемейному одиночке, ни к чему даже такой, сооруженный из обмазанных глиной прутьев, дом. Потрепанного маленького шатра вполне достаточно, а вводить в дом невесту Кару все равно не придется.

Холодный ветер тут же забрался под кожаную куртку, прогоняя остатки дурного сна. Кар застучал зубами. Огромный пес выбежал навстречу, изо всех сил размахивая хвостом. В бурой шерсти запутался мусор. Холодный нос ткнулся в ладонь, выпрашивая ласку. Кар наклонился погладить пса, тот сунулся лизнуть его в лицо.

— Дурень, — сказал Кар.

Постоял, выбирая из кудлатой шерсти репьи. Возвращаться в шатер не хотелось. Кар выпрямился, взгляд по-хозяйски обежал селение — все спокойно, причин для тревоги нет, и вернулся к озеру. Туман быстро рассеивался, лес на дальнем берегу пронизали солнечные лучи. С ветвей взмыл коршун, полетел, кружа на водой. Кар прищурился. Снова здесь…

Сюда четыре с половиной года назад привезли его, раненого, утратившего надежду, озлобленного. Здесь Дингхор вытащил его из пропасти отчаянья на свет, изгнавший мрачных призраков. Здесь бывший брат-принц Империи стал членом племени аггаров.