Проклятый меч - [27]

— Коронер, я должен отвечать на эти идиотские вопросы? Моя жена и семья ее сестры подтвердят, что я действительно был с ними. А половина гарнизона видела меня в замке Ружемон!

Не успел Джон ответить на этот вопрос, как шериф задал еще один, явно пытаясь создать вокруг корнуолльца атмосферу подозрительности и недоверия:

— А в котором часу ты покинул дом на Милк-лейн? И когда пришел в замок, а?

— Откуда мне знать, черт возьми? — возмутился Гвин. — Я не ношу с собой церковную свечу. Кафедральный собор — единственное место в городе, где можно узнать точное время. Наверняка скажу только, что это было до того, как прозвонил колокол Матэн.

Джон с трудом сдерживался и с ненавистью смотрел на шурина.

— Все твои вопросы, Ричард, не стоят выеденного яйца. Мой офицер уже заявил, что никто в точности не скажет, когда именно это было. Можно только строить догадки. Человеку известно лишь день это был или ночь. Он также прав насчет того, что церковный колокол — единственный указатель времени в нашем городе. А до тех пор пока ты не найдешь более веские аргументы для ареста моего офицера, полагаю, мы можем отправиться по домам!

Де Ревелле самодовольно ухмыльнулся и гордо выпятил грудь, небрежно закинув край меховой накидки и открывая взору присутствующих дорогую рубашку, отороченную столь же дорогими кружевами.

— Сегодня ты сам признал перед присяжными на так называемом расследовании, что смертельная рана, нанесенная жертве, могла быть сделана длинным мечом. Разве не так, Джон?

— Разумеется, это вполне возможно, — согласился тот, подозрительно косясь на шерифа. — Но такая рана в равной степени могла быть нанесена кинжалом, длинным ножом мясника или даже крюком для разделки туш.

— Однако твой задержанный слуга обычно носит с собой меч, — упрямо настаивал де Ревелле. — Кстати, я слышал, что совсем недавно он приобрел новый клинок. — Он повернулся и щелкнул пальцами, подзывая тюремщика. Тот подошел к стоявшему неподалеку столу, взял там меч Гвина в прекрасных ножнах и поспешил вручить его шерифу. — Это тот самый меч, не так ли? Он был обнаружен в жилище на Милк-лейн во время ареста.

Гвин растерянно посмотрел на клинок и перевел удивленный взгляд на торжествующего шерифа, узкое лицо которого еще больше вытянулось от самодовольной ухмылки.

— Да, это мой меч! Ну и что из того?

Де Волф подошел к тюремщику и почти вырвал из его рук оружие. Выдвинув наполовину лезвие, он пристально осмотрел его со всех сторон, увидел выгравированную на латыни надпись и воочию убедился, что это тот самый клинок, который он недавно купил своему офицеру.

— Ну и какое отношение это имеет к нашему делу, шериф? — строго спросил он и добавил не без сарказма: — Может, ты хочешь взглянуть и на мой меч? А заодно на оружие целой сотни солдат Эксетера, которые имеют право его носить?

— Нет, Джон, меня не интересуют мечи других солдат, — на удивление спокойно отреагировал шериф. — Меня интересует только клинок, принадлежащий человеку, имеющему серьезные мотивы и возможности для убийства Уолтера Тайрелла.

Он приблизился к Джону и, вынув клинок из ножен, помахал им перед носом Гвина.

— Это оружие оказалось в твоих руках всего несколько дней назад, — многозначительно начал он. — А до этого долго хранилось у хорошо известного в городе торговца Роджера Трудога, верно?

Гвин недовольно проворчал в знак согласия, все еще не понимая, к чему тот клонит.

— Поэтому не остается никаких сомнений, что оружейник самым тщательным образом почистил и отполировал клинок, чтобы продать его подороже. Ты согласен с этим?

И на этот раз Гвин вынужден был согласиться и подозрительно смотрел на шерифа из-под насупленных густых бровей. А де Ревелле тем временем театральным жестом вынул из кружевного рукава рубашки белоснежный носовой платок и сделал знак тюремщику; тот, вероятно, предупрежденный заранее, поднес ему небольшую кожаную емкость с кристально чистой дождевой водой. Шериф макнул платок в воду и крепко отжал.

— Итак, если торговец оружием действительно почистил лезвие клинка перед продажей, то все оказавшееся на нем сейчас привнесено его новым обладателем.

Де Ревелле уже не ждал ответа на свой вопрос, а просто провел платком по лезвию клинка, тщательно прижимая его к краям. После чего вернул меч Стиганду, медленно развернул платок и продемонстрировал его пораженным свидетелям.

Кристина Тайрелл издала громкий крик и повалилась на руки деверя, который едва успел подхватить ее.

— Кровь моего мужа! — простонала женщина, драматично вскинув руки и мгновенно позабыв, что некоторое время назад довольно спокойно смотрела на бездыханное тело, даже не думая падать в обморок во время расследования.

А шериф, продолжая триумфально размахивать носовым платком, на котором отчетливо проступали розовые пятна, подошел поближе к де Волфу.

— Можно ли усомниться, что именно этот меч был использован в качестве орудия убийства несчастного суконщика? — пронзительно проблеял он. — Теперь я с полным основанием обвиняю этого человека, Гвина из Полруана, в убийстве Уолтера Тайрелла. Уведите его и позаботьтесь, чтобы на следующей неделе он предстал передо мной на суде графства!