Проклятые Земли - [22]

Добив последнего врага, я осел на колени, воткнув меч в землю. Опираясь на рукоять, пытался унять разгоряченное дыхание. Легкие жгло, словно пробежал марафон под командованием сотника. Старый седой ветеран любил гонять безусых юнцов, чтобы не забывали, за что им платят.

Едва ощутимое тепло коснулось колен, и я открыл глаза — на небе медленно разгорался рассвет. Чувство облегчения растеклось по груди, заставляя расслабить мышцы, и я осел на землю.

Отец Генрих будет доволен. Кстати, нужно глянуть, что это был за свет с небес. Я, конечно, благодарен за помощь, но лучше знать, за что тебе помогают и как, чтобы иметь возможность использовать в бою.

С трудом привалившись к стене дома знахарки, я открыл Писание.

— Наемник Алекс, бессмертный воин третьего ранга, — прочитал я вслух. — Вот и хорошо, вот и слава Господу нашему.

Убрав книгу, вытащил кусок хлеба и вино. Мне еще нужно будет вернуться в форт. И придумать, что делать с найденной повозкой. Не на себе же тащить такой груз.

Так, сжимая в одной руке хлеб, в другой — мех, я и уснул.

[1] «In nomine Patris et Filli et Spiritus Sancti» (лат.) — «Во имя Отца и Сын и Святого Духа».

[2] «Vade retro» (лат.) — «Изыди»

Глава 11

Разбудили меня голоса и скрип колес. Прежде чем раскрыть глаза, выхватил меч и подскочил на ноги. Солнце висело над головой, согревая мир и превращая закаменелую грязь под ногами в чавкающую жижу.

— О, живой, — крикнул заросший бородой до самых глаз огромный мужчина в крестьянской одежде.

Несколько телег, запряженных лошадьми, въезжали в Седые Мхи. Еще одна волна беженцев с юга. Женщины, старики и дети, совсем немного мужчин.

— А мы уж думали, ты мертв, — заявил молодой парень, с гордостью держащий старый меч в руке.

Одно взгляда достаточно — мальчишка только получил оружие, скорее всего, по наследству. И теперь глаза молодого героя горят жаждой приключений. Когда-то и я таким был — пока не умер в первый раз.

— Живой, — кивнул я, убирая клинок. — А вы откуда здесь?

Бородач, явно старший в группе переселенцев, обвел рукой людей.

— Ты видишь все, что уцелело от Сухого Ручья.

Деревня на западе от Седых Мхов, припомнил я.

— Двадцать человек из пятидесяти домов? — нахмурил брови. — А что с остальными?

— Нечисть, воин, — сплюнула дородная женщина в потрепанном сарафане.

Грязные и уставшие, они явно надеялись найти помощь здесь, на моей родине. Похоже, вид разоренной и заброшенной деревни приводил их в уныние, насылал безнадежность. И я их понимал — надежда на спасение, живущая в сердце, оказалась фантомом.

— Увы, здесь давно нет живых, — пожал плечами. — А Хелмгард под осадой, — развел руками. — Но здесь недалеко есть форпост. Он отлично защищен, вы сможете найти там временное пристанище.

— Все так плохо? — отведя меня в сторону, прошептал бородач, глядя в глаза. — Хелмгард… Там же лучшие наши мечи!

— Пять баронств под пятой Малена сейчас выглядят так же, как и Седые Мхи, — понизив голос, чтобы не тревожить остальной народ, обвел я глазами разрушенные дома. — Единственный выход — дорога на север, через барьер.

Мужик закатил глаза и тяжело вздохнул. Плечи поникли, но он тут же развернулся к своим и, приложив ладонь ко рту, объявил:

— Не расслабляемся! Небольшой привал, чтобы кони отдохнули, и в путь.

— Но куда, Эван? — подал голос пацан, любовно поглаживая рукоять. — Если на севере все теперь захвачено мертвяками.

— Не все, — встрял я. — Да, на севере сейчас тяжело. Но рабочие руки нужны, как никогда. Вам осталось всего-то дойти до ближайшего форпоста. Там вас встретят и помогут.

Эван обернулся ко мне и запустил мозолистую пятерню в бороду.

— Это недалеко, говоришь?

Я кивнул.

— По дороге как раз захватим одну повозку, буквально пара часов отсюда.

— Бросили? — тут же уточнил Эван. — Кто же в такую годину бросает добро?

Я постучал кулаком по ножнам. Здоровяк понятливо кивнул. Не знаю, о чем он думал, но раз согласен идти дальше — это хорошо. На телегах успеем вернуться вовремя. Да и не думаю, что слуги барона скоро сунутся в Седые Мхи. А местных мертвяков, надеюсь, в округе не осталось. Иначе мне снова придется возвращаться сюда. А вид разрушенного дома — никому не поднимет настроения.

* * *

— Сын мой, ты вернулся, — отец Генрих просиял лицом, разглядывая въезжающую в ворота форта процессию. — И спас этих людей.

Я пожал плечами.

— Они появились уже после, когда стало безопасно. Не знаю, что ждет нас ночью, но…

— Если бы не ты, они бы встали лагерем в Седых Мхах, а там нежить взяла бы свою кровавую жатву, — покачал головой священник. — Тебе есть, чем гордиться, сын мой, но помни — гордыня смертный грех, — тут же заметил, поднимая палец, старик. — Итак, ты выполнил мое поручение, пойдем в молельню, поговорим там.

Пока беженцы обустраивались в лагере, с удовольствием и облегчением рассматривая крепкие стены, я направился за отцом Генрихом. Бревенчатая часовенка явно разрослась, пока я ходил в свой крестовый поход — теперь у дальней стены появился небольшой алтарь. Поверх него лежала раскрытая Библия.

Отец Генрих встал к ней, я же опустился на лавку.

— Рассказывай, я вижу, тебя что-то смущает, сын мой, — тихо проговорил священник.