Проклятые Яблоки - [3]

Джанетт и Амалия Хассенпфлуг хотели узнать правду о сказках от меня и проверить, была ли рассказанная ими ложь не так уж и далека от истины, та самая ложь, которую они обменивали на хлеб, светлячков или ночлег. Но это неважно. В любом случае братья Грим всё переиначили, и всему миру понравились эти выдумки.

Поэтому ответ: «Я не знаю», не мог усмирить любопытство Джанетт и Амалии. В сегодняшнем письме, они задали мне другой вопрос, который заставил меня с горечью и тоской вспомнить Белоснежку, прекрасного монстра, которого я полюбил. Вопрос был таким: «Ты можешь рассказать нам, почему яблоки красного цвета?». Я улыбался, когда читал письмо. Этот вопрос, заставил меня подумать о бесчисленном количестве людей в этом мире, которые не знали, почему яблоки красные. Для них, это был всего лишь факт, который, скорее всего, имел научное объяснение. Вряд ли кто-нибудь знает, что когда-то яблоки были цвета золота, особенно в Королевстве Скорби.

Вы когда-нибудь видели яблоко цвета золота? Вам не повезло. Несмотря на упоминание об этом во времена Древней Греции и Римлян, все в мире считают, что это миф. Сколько раз наши предки должны посылать нам подсказки, пока мы разгадаем их зашифрованные послания? Или мы просто верим в то, во что хотим верить?

Я вспоминал старые дни, когда ходил в Черном Лесу Королевства Скорби во тьме, безлунными ночами, освещенным только поблескивающими светлячками то тут, то там.

Но это не был золотой и сверкающий свет светлячков, который сиял в темноте. Это был свет яблок, светящихся на деревьях, как шарообразные свечи в ночи. Яблоки, так же как и светлячки, освещали путь добрым людям, когда они шли через лес, и тускнели, чтобы злодеи навсегда затерялись в темноте. Это были времена, когда люди ещё удивлялись, почему Королевство называлось Королевством Скорби. Королевство тогда было мирным и полным магии, где пели птицы и блестели светлячки. Я думаю, это было время, предшествующее тому моменту, когда Королевство начало оправдывать свое название.

Я был потерянным и избалованным принцем, который искал прекрасную принцессу, укусившую меня в детстве, блуждавшим в Черном Лесу Скорби. Это был мой первый раз, когда я увидел сверкающие золотые яблоки, когда познакомился с мальчиком и его сестрой. Они называли себя Гензель и Гретель, рассказывая мне о золотых яблоках, это они хлебными крошками прокладывали обратный путь домой, когда заблудились в лесу. Яблоки ярче сверкали в Рождественскую ночь, Хэллоуин, и в день Яблочного урожая, который в королевстве праздновали все.

— Но не только яблоки стали золотыми, — сказала Гретель с глазами оленихи. — А всё красного цвета… — она потянулась к моему уху, как дитя, и прошептала:

— Красного.

— Красного? — Удивился я.

— Много веков назад все фрукты и овощи, что были красного цвета, превратились в золотые, — сказала Гретель. — Ягоды, помидоры, да что угодно.

— Почему именно они? — спросил я. Я был принцем соседнего королевства, так что мало знал о Черном Лесе.

— Красный — запретный цвет в Королевстве Скорби, — объяснила Гретель. — Потому что цвет Смерти.

— У Смерти есть цвет? — Я приподнял бровь.

— Цвет Смерти — кровавый, и это она, — снова прошептала Гретель.

— Смерть — это человек? — спросил я, интересуясь, должен ли теперь её бояться.

— Мы называем ее Красной Шапочкой, — сказала Гретель. — Странная, но веселая девушка, живущая у Древа Жизни за пределами леса.

— Никогда не слышал о ней.

— Тем лучше. Она смертоносна. И тебе же будет лучше, если она еще не прослышала о тебе, — Гретель задумчиво провела пальцем по губам. — Но она мой единственный друг.

— Как же так?

— Это сложно. Не знаю, как объяснить. Ты задаешь слишком много вопросов. — Забудь о Смерти. Все, что тебе нужно знать, так это то, кто превратил яблоки в золотые.

— И кто же? — Пожал я плечами. — Надеюсь, это не породит слишком много вопросов.

— Помона, — сообщила Гретель с диковатой улыбкой на лице. — Богиня Фруктов и Хранительница Леса. Она запретила использовать в этом лесу красный цвет, связанный с королевством Смерти, которая носила красный плащ и ходила убивать людей косой.

— Смерть носила красное? — переспросил я. Не хочу сказать, что мы снова заговорили о Смерти вместо яблок. Предполагаю, здесь прослеживалась связь.

— Её случаем не Красной Шапочкой звали? — Гретель посмотрела на меня, как на тупого. — Помона запретила в лесу красный цвет, так ей было легче выследить Смерть.

— Так всякий раз, когда я увижу вспышку красного, мне следует знать, что это была Смерть, правильно?

— Ты начинаешь понимать, — кивнула она.

— Но я слышал, что в Королевстве Скорби многие были бессмертны, — удивился я.

— Они-то да, но если не убиты самой Смертью, — объяснила Гретель. — А сейчас извини меня, я занята. Я должна учиться, помогать брату и приготовить родителям хлеб. Я собираюсь стать ведьмой, но хорошей. — Сказала Гретель и побрела прочь.

Какое-то время я ее не видел, пока все не усложнилось. Это было за три месяца до шестнадцатилетия Белоснежки, пока ее мать, королева Скорби, не решила запереть ее в замке. Что бы это ни была за болезнь, или темный дух, завладевший Белоснежкой, я все равно тайно посещал её в замке; что бы ни тянуло меня к ней, я не мог это контролировать. Всё моё существование зависело от неё. Я не мог спать, есть и просто наслаждаться жизнью, если бы перестал видеться с ней время от времени.