Проклятые экономики - [49]
Перед содружеством штатов в начале XIX века стояла проблема выживания – призрак реколонизации висел над страной. Слабая экономика, малочисленное население, обширные плохо освоенные территории – это всё, что можно было противопоставить амбициям Великобритании, которая долго еще считала США «временно потерянной территорией», Франции, которая после реставрации вполне могла претендовать на территориальное развитие, тем более, что у нее был богатый опыт освоения Америки, и даже Германии. В итоге в США сформировались три крупных региона, каждый из которых имел свое решение задачи быстрого экономического развития, свои ресурсы и свои интересы.
На северо-востоке находились «ворота», через которые в США прибывали эмигранты из Европы. Через восток шла морская торговля с Европой. Вокруг портов образовывались города и «логистические хабы», концентрация населения требовала местного производства и позволяла создавать промышленные центры, а торговля требовала развития финансовой инфраструктуры. Северо-Восток специализировался на промышленном производстве, торговле и финансах. При этом собственного рынка для создания конкурентных товаров и услуг ему не хватало, а Европа явно не была потенциальным покупателем. Поэтому главным рынком для Северо-Востока должны были быть остальные части США – это был вопрос жизни и смерти.
На юге, за 36-м градусом северной долготы, климат и почвы идеально подходили для выращивания хлопка. Себестоимость хлопка в те времена сильно зависела от размера обрабатываемых площадей, а основным элементом себестоимости был труд. Первый фактор привел к быстрому образованию класса плантаторов (сравнительно небольшой группы владельцев больших земельных участков), но он же фактически остановил приток эмигрантов на юг: выходцы из Европы, имевшие смелость (или необходимость) отправиться «в никуда» через океан, стремились к обладанию собственной землей, а не к тяжелой работе по найму. Постоянно ощущавший нехватку рабочей силы Юг США решал эту проблему за счет роста количества чернокожих рабов, а высокая доля труда в себестоимости хлопка делала использование любого труда, кроме рабского, ощутимо невыгодным. В южных штатах, отрезанных от промышленных районов Европы океаном, граничащих с промышленными, но отсталыми и не способными на инновации северными штатами, не было надежды на значительную механизацию выращивания и обработки хлопка. Рост числа рабов, увеличение нагрузки на одного раба, снижение стоимости их содержания – это было единственное направление «инноваций» на Юге. В результате система рабовладения в США к середине XIX века стала едва ли не самой жестокой за всю историю цивилизации (о положении раба в Древнем Риме американские рабы не могли даже мечтать). Юг производил очень много хлопка, много табака и значительно меньше других товаров – хлопок и табак были существенно более маржинальными. Рабы были классическим ресурсом экономики Юга, которая стала практически монопродуктовой. А основным покупателем хлопка была Европа. Таким образом, поддержание свободного экспорта в Европу и возможность использования выручки для импорта стали вопросом жизни и смерти Юга.
Северо-Запад США представлял из себя в начале XVIII века в основном дикие степи, без инфраструктуры, но изобилующие свободными плодородными землями. Выше 36-й параллели растить хлопок было невозможно, а выращивание других культур и ведение животноводства не обладало такой выраженной экономикой масштаба, как хлопководство. Поэтому на северо-западе многочисленные переселенцы из Европы быстро (если опустить подробности про разрешения и запреты на выделение земли, борьбу вокруг цен на землю и закона о гомстедах, сквоттерство и пр.) развивают фермерское сельское хозяйство в борьбе с расстояниями, индейцами, болезнями и природой. Плантаторы Юга не против двинуться на север и увеличить свои земли, но выгода от этого невелика по сравнению с прибылями от производства хлопка, и они легко отступают ввиду сопротивления фермеров. Последние хотят гарантировать себе «безопасность», и в результате появляется «миссурийский компромисс»: США законодательно запрещают рабство выше 36-й параллели, выбивая у плантаторов их основное экономическое преимущество; одновременно фермеры получают дешевую рабочую силу в лице беглых или (значительно реже) освобожденных рабов, мигрировавших на север. Основным потребителем продукции Северо-Запада становится Северо-Восток, от него же Северо-Запад получает всю промышленную продукцию: бедному Северо-Западу недоступны более качественные, но и более дорогие европейские товары. Юг покупает у Северо-Запада, но значительно меньше: климат и аграрная специализация позволяют Югу обеспечивать себя продовольствием в большей степени. Таким образом, Северо-Запад заинтересован в процветании Северо-Востока, для него это вопрос жизни и смерти.
Итак: Юг ориентирован на товарооборот с Европой, ему нужны качественные европейские товары. Северо-Запад же нуждается в Юге как рынке сбыта своей промышленной продукции – без этого рынка накопленный финансовый капитал Северо-Запада не может функционировать (и есть риск, что он будет утекать в Европу), а население не может себя прокормить. Решение проблемы было предложено апологетом идей протекционизма в экономике, министром финансов Александром Гамильтоном еще до 1800 года: в США были введены значительные импортные тарифы, которые шли в федеральный бюджет. Надо заметить, что в США до 1865 года не было подоходного налога, бюджет формировался исключительно пошлинами, акцизами и тарифами. За счет тарифов европейская продукция стала дороже, и Юг начал покупать продукцию Северо-Востока – просто за счет разницы в ценах. Статус-кво устраивал все части США – поначалу.
