Проклятое наследство - [2]

— Вы Невилл? — спросил я.

— Джон Невилл, — ответил он, протягивая мне руку.

— Я Генри Райдер.

— Да… да… да… одну минутку.

Джон начал перекладывать стопки на столе и достал самый нижний конверт.

— Вот оно — это последняя воля Ричарда. Присаживайтесь. — Он указал мне на новенькое кресло.

Как только я уселся, он вскрыл конверт серебряным ножом для писем и достал сложенный втрое лист.

— По последней воле вашего усопшего дяди вы признаетесь единственным наследником. Можете взглянуть. — Он протянул мне завещание.

— Почему только я? Разве у него нет других, более близких родственников?

— Нет, по крайней мере мне о них не известно. По нашим данным, вы единственный человек, имеющий кровное родство с Ричардом.

Пока я вчитывался в строки завещания, Невилл продолжал:

— Теперь все движимое и недвижимое имущество достается вам. Вот ключи. — Он вытряхнул их из конверта. — Они от машины Ричарда и его фермы.

— Фермы? — спросил я, пытаясь мысленно сопоставить взрывную натуру своего дяди и мирный образ жизни на ферме.

— Да, фермы. А чему вы так удивляетесь? — Невилл произнес это с таким выражением лица, что мне даже стало стыдно за свой вопрос. — Здесь каждый, кто хочет работать, имеет ферму. У вашего дяди она, кстати, не самая маленькая. Рабочих пока распустили. Просто мы не знали, как вы захотите распорядиться ею.

— А что с Ричардом случилось?

— Слабое сердце. Работа на солнце вконец его доконала. Ах да… Вот же самое главное.

Он прошаркал к шкафу и достал из него погребальную урну:

— Это все, что осталось от вашего дяди. Его кремировали по его собственной просьбе два дня назад.

Забрав вещи, я распрощался с Невиллом и вернулся в машину к Скотту.

— Это Ричард? — Спросил он, глядя на урну.

— Да, если так можно выразиться.

— Тебе стоит развеяться, — вставляя ключ в зажигание, продолжил Скотт, — мой знакомый устраивает сегодня вечеринку. Так что лучшего места, чтобы забыться, ты не найдешь в радиусе ста миль.

— Пара стаканчиков мне сейчас и вправду не помешает. А мой визит будет уместен?

— Да о чем ты?! — с удивлением и ухмылкой произнес Скотт. — Он и половины людей не будет знать.

— Ну… в таком случае о’кей, — согласился я. — А далеко придется ехать?

— Не более получаса, — ответил Скотт заводя машину.

Радио в машине продолжало молчать. Спустя пару минут он закурил сигарету, сделал большую затяжку и, выдохнув облако белого дыма, спросил:

— Ну как тебе наша деревня?

— Нормальный городок, — равнодушно ответил я.

— Не притворяйся, ты же из Лондона… На таком контрасте наша жара кажется адом.

Я ничего не ответил на это.

— А что тебе сказал последний из Невиллов?

— В смысле — последний?

— Да их же было два брата, воевали в одном полку. Брательник его подорвался, а этому только ногу раздробило, — Скотт говорил об этом более чем спокойно, мне даже показалось, что в его голосе появилась нотка наслаждения.

— Ничего существенного не сказал, разве что теперь я обладатель дядиной фермы.

После моих слов Скотт прищурил глаза и криво, еле заметно ухмыльнулся. Больше в пути мы не разговаривали. Скотт остановил машину. Выйдя из «паккарда», он сказал:

— Нам сюда.

Здание находилось на широкой улице — Оксфорд-авеню. Дверь нам открыл швейцар и поздоровался со Скотом. Здание было узким и от этого казалось выше при своих девяти этажах.

По всей видимости, это был элитный дом. Когда двери лифта распахнулись на последнем этаже, мы сразу оказались в апартаментах.

Весь верхний этаж представлял из себя одну большую комнату. Стен почти не было, лишь парочка для разделения пространства, в основном стояли колонны удерживающие крышу. От этого помещение хорошо просматривалось и казалось необъятным. Большие окна и огромный балкон, на который можно поставить машину, довершали образ квартиры. Здесь сейчас находилось по меньшей мере двадцать человек.

— Я отойду по делам ненадолго, — сказал Скотт, — а ты пока пообщайся, выпей, вся выпивка бесплатная.

Несмотря на то что этаж хорошо просматривался, Скотт быстро затерялся среди гостей и исчез из моего поля зрения.

Я решил осмотреться и побрел искать бар. Убранство комнаты было дворцовым: белоснежные кушетки с золотыми узорами, резные столы, вазы и скульптуры, походившие на подлинники. Повернув направо, я заметил скопление народа, и мои подозрения подтвердились — здесь и есть бар. Настоящий бар с барменом, который то и дело гремел шейкером. Я заметил, что за барной стойкой сидит в углу девушка лет двадцати пяти, с внешностью кинозвезды, шикарным телом и длинными волосами цвета слоновой кости. На ней было красное вечернее платье с большим вырезом на спине. Маленькая черная сумочка лежала на стойке. Она ни с кем не говорила и тихо тянула свой коктейль.

Девушка была похожа на тигрицу на охоте. Такие просто так не ходят. Заметив на себе мой алчущий взгляд, она нисколько не смутилась. Взяв в руки салфетку, она прикусила ее губами. Отрывая от нее губы, девушка быстро взмахнула ресницами и бросила взгляд в мою сторону. Для таких девушек игра жестами — это настоящее искусство, и, безусловно, она была в нем лучшей. Я быстро отвел взгляд, но успел заметить ее улыбку: ей определенно нравилось управлять мужчинами.