Проклятие Янтарной комнаты - [85]

— Копии писем твоего отца хранятся у меня в офисе в сейфе, просто на всякий случай, — сообщил Пол, заправляя рубашку в брюки.

— Ты ожидал этого?

Он пожал плечами:

— Я не знал, чего ждать. Я просто хотел быть готовым. Теперь, когда здесь Кнолль и эта женщина, может случиться что угодно.

— Может, нам стоит выбираться отсюда… Моя избирательная кампания, которая ждет меня дома, теперь не кажется такой уж плохой. Маркус Неттлс — просто ерунда по сравнению со всем этим.

Пол был спокоен.

— Я думаю, настало время сделать кое-что еще.

Она поняла мгновенно:

— Согласна. Пойдем найдем Маккоя.

Пол наблюдал, как Маккой штурмовал дверь. Рейчел стояла позади него. Эффект от трех огромных кружек пива проявлялся в интенсивности ударов Маккоя.

— Грумер, отпирай эту гребаную дверь! — заорал Маккой.

Дверь открылась.

Грумер был все еще одет в рубашку с длинными рукавами и брюки, в которых он был за ужином.

— Что-то случилось, герр Маккой? Опять на шахте?

Маккой ввалился в комнату, отпихнув Грумера. Пол и Рейчел прошли за ним. Две прикроватные лампы светили мягким светом. Грумер, очевидно, читал. Английское издание Полка «Голландское влияние на германскую живопись времен Ренессанса» лежало раскрытое на постели. Маккой схватил Грумера за рубашку и с силой саданул его о стену, так что загремели картины в рамах.

— В данный момент, Грумер, я полупьяный красношеий мужик из Северной Каролины. Ты, наверное, не знаешь, что это значит, но я скажу тебе: ничего хорошего. Я не в настроении, Грумер. Совсем не в настроении, черт возьми. Катлер рассказал мне, что ты стер буквы на песке. Где фотографии?

— Я не знаю, о чем он говорит.

Маккой ослабил свою хватку и ударил Грумера кулаком в живот. Тот согнулся пополам, хватая ртом воздух. Маккой поднял его.

— Давай попробуем еще раз. Где фотографии?

Грумер старался вдохнуть, кашляя желчью, но ему удалось показать на кровать. Рейчел схватила книгу. Внутри была пачка фотографий, изображающих скелет и буквы.

Маккой толкнул Грумера на ковер и стал рассматривать фотографии.

— Я хочу знать почему, Грумер? За каким чертом?

Пол размышлял, не стоит ли ему предупредить Маккоя о возможном обвинении в насилии, но решил, что Грумер сам скажет. Кроме того, Маккой, скорее всего, не послушал бы.

— Деньги, герр Маккой, — ответил Грумер.

— Пятидесяти тысяч долларов, которые я заплатил, было недостаточно?

Грумер не ответил.

— Если не хочешь кашлять кровью, лучше тебе рассказать мне все по-хорошему.

Грумер, казалось, понял.

— Около месяца назад ко мне обратился человек…

— Имя?

Грумер глотнул воздух.

— Он не назвался.

Маккой занес кулак.

— Пожалуйста… это правда. Он не назвался, и он только звонил по телефону. Он прочел о том, что меня пригласили на эти раскопки, и предложил двадцать тысяч евро за информацию. Я не видел в этом никакого вреда. Он сказал, что со мной свяжется женщина по имени Маргарита.

— И?

— Я виделся с ней прошлым вечером.

— Она или вы обыскивали наш номер? — спросила Рейчел.

— Мы оба. Ее интересовали письма вашего отца.

— Она сказала почему? — спросил Маккой.

— Nein. Но думаю, я знаю.

Грумер опять начал дышать нормально, но правой рукой держался за живот. Он оперся о стену.

— Вы слышали когда-нибудь о Retter der Verlorenen Antiquitaten?

— Нет, — сказал Маккой. — Просвети меня.

— Это группа из девяти человек. Их личности неизвестны, но все они состоятельные любители искусства. Они нанимают людей, которые определяют местонахождение произведений искусства, своих персональных собирателей, называемых эквизиторами. Интересно то, как они себя называют. Искатели потерянной старины. Они крадут только то, что однажды уже было украдено. Эквизитор каждого члена этого клуба получает хорошее вознаграждение. Это дорогая игра для искушенных, тем не менее это игра.

— Ближе к делу, — сказал Маккой.

— Эта Маргарита, как я подозреваю, эквизитор. Она этого не говорила и не подразумевала, но я уверен, что моя догадка верна.

— А Кристиан Кнолль? — спросила Рейчел.

— То же самое. Эти двое конкурируют друг с другом за что-то.

— У меня страстное желание снова тебя ударить, — объявил Маккой. — На кого работает Маргарита?

— Я могу только догадываться, но я бы сказал, что на Эрнста Лоринга.

Это имя привлекло внимание Пола, и он увидел, что Рейчел тоже насторожилась.

— Насколько мне известно, члены клуба жестко конкурируют друг с другом. По всему миру — тысячи украденных предметов, которые можно вернуть. Большинство со времен последней войны, но многие были украдены из музеев и частных коллекций по всему миру. Очень умно вообще-то. Красть украденное. Кто пожалуется?

Маккой двинулся к Грумеру:

— Ты испытываешь мое терпение. Ближе к делу, черт тебя возьми.

— Янтарная комната, — сказал Грумер, переводя дыхание.

Рейчел прикоснулась рукой к груди Маккоя:

— Дайте ему объяснить.

— Еще раз: это всего лишь мое предположение. Но Янтарная комната покинула Кенигсберг примерно между январем и апрелем 1945 года. Никто не знает наверняка. Отчеты очень туманны. Эрих Кох, гауляйтер Пруссии, эвакуировал панели по личному приказанию Гитлера. Кох тем не менее был протеже Германа Геринга и в действительности был более лоялен по отношению к Герингу, чем к Гитлеру. Соперничество между Гитлером и Герингом в отношении произведений искусства хорошо известно. Геринг оправдывал страсть к коллекционированию желанием создать музей национального искусства в Каринхалле, своем владении. Гитлер имел право первого выбора, но Геринг опередил его со многими шедеврами. По мере разворачивания войны Гитлер больше и больше принимал личное участие в ведении военных действий, что ограничивало время, которое он мог уделять другим вопросам. Геринг, однако же, обладал большей свободой и был страстным коллекционером.