Проклятие волков - [23]

Менее чем за минуту они добрались до лаборатории, которая находилась в мастерской Иннисона. Но потребовались часы, чтобы, направляя магнитные импульсы в машину, которая превращала их в кривые на миллиметровке, получить нечто, напоминающее ответ.

Он сказал:

— Ничего таинственного. Я хочу сказать, ничего таинственного, за исключением скорости. Хочешь знать, что произошло с Тропайлом?

— Да, — ответил Хендл.

— Пучок электростатических лучей, поддерживаемый пинг-эффектом, выпустили приблизительно от азимута Эвереста (Бог знает, как они осуществляют подъем) и зарядили положительно и его, и пространство вокруг. Заряд большой; приборы зашкаливает. Они оттолкнулись. Его подбросило вверх, на метр от земли, затем был применен коррегирующий вектор; когда его было видно в последний раз, он мчался в направлении планеты Пирамид. Мчался так, что я сомневаюсь, доберется ли он туда живым. Требуется какое-то время, какая-то, довольно большая, часть секунды, и его протеин свернется, он почувствует себя плохо и погибнет. Но если снимут с него заряд сразу по прибытии, а мне думается, что они поступят именно так, он будет жить.

— Трение…

— К черту трение, — ответил Иннисон спокойно, — он находится в воздушной капсуле, и трения нет. Как? Я не знаю. Как они сохранят ему жизнь в космосе без заряда, который задерживает воздух? Я не знаю. Если они не сохранят заряд, смогут ли они превысить скорость света? Я не знаю. Я рассказываю тебе о том, что произошло, но не могу сказать как.

В задумчивости Хендл встал.

— Это кое-что, — проговорил он с завистью.

— Это больше того, что мы когда-либо знали. Полная запись в момент Перемещения.

— У нас будет больше, — пообещал Хендл. — Иннисон, сейчас ты знаешь, что нужно искать. Следи за этим. Пусть все детекторы работают двадцать четыре часа в сутки. Включи все, что у тебя есть, что может обнаружить признак наложенной модуляции. При малейшем признаке — или даже при намеке, что, может быть, есть признак — обязательно позови меня. Даже если я ем, сплю или предаюсь любовным утехам. Зови меня, слышишь? Может быть, ты был прав насчет Тропайла; может, он действительно принес пользу. Может быть, он доставит хлопот Пирамидам.

Иннисон, переключив катушки на перемотку, задумчиво произнес:

— Очень плохо, что они унесли его. Мы могли бы использовать больше данных.

— Очень плохо?

Хендл резко рассмеялся.

— Может быть и нет. На этот раз им попался Волк.

Пирамиды действительно получили Волка — факт, который не имел для них ни малейшего значения.

Нельзя узнать, что «имело значение» для Пирамид, можно лишь строить догадки, но можно знать точно, что у них не было способа отличать Волка от Гражданина.

Планета, которая была им домом, — двойник Земли — была маленькой, темной, лишенной атмосферы и воды. Она была похожа на соты и начинена мириадами приборов.

Давно, когда техника являлась логическим следствием войны, роскоши, деятельности правительства, досуга, их Солнце истощило свою мощь, и примерно в то же самое время у Пирамид закончились Компоненты, которые они ввозили с соседней планеты. Они использовали свои последние Компоненты, чтобы воплотить свою тупую метафизику деления на части и толкания. Они подтолкнули свою планету.

Они знали, куда ее толкать. Каждая пирамида была радиоастрономической обсерваторией, мощность и точность которой не могли представить радиоастрономы Земли даже в самых смелых мечтах. Для начала они построили приборы, которые помогали их обнаженным органам чувств. Они погрузились в своего рода спячку, сведя свою деятельность почти на нет, оставив лишь небольшую «команду», и направились к Солнцу. У них были все основания считать, что они найдут там больше Компонентов. Так оно и получилось.

Тропайл был одним из самых новых, и единственное, что отличало его от других, это то, что он был самым свежим из предназначенных в запас.

Религия, или философия, которую он исповедовал, делала его весьма пригодным на роль Компонента. Медитация, заимствованная из дзен-буддизма, была для Пирамид нежданным подарком, хотя, конечно, они не имели ни малейшего представления о том, что за этим стоит, и, уж конечно же, их это не «интересовало». Они знали только то, что в определенное время определенные потенциальные Компоненты становятся Компонентами, которые больше не являются потенциальными, а фактически созрели для сбора. Им было выгодно, чтобы умы, которые они собирают, были абсолютно чисты — это делало ненужным этап их очистки.

Тропайла «собрали» в тот момент, когда его заторможенное сознание было чисто, потому что он не интересовал Пирамиды как сущность, наделенную волей и пониманием. Они использовали мозг человека и его органы чувств лишь как сырье. Они использовали число Рашевского — гигантское, гораздо больше астрономического, выражение, которое определяло количество коммутативных операций, выполняемых человеческим мозгом. Они использовали «субцепцию», явление, посредством которого человеческий мозг, лишенный сознания, реагирует непосредственно на стимулы; отключение мозгового цензора; отсутствие решения типа «должен-ли-я или не должен-ли-я», которое предшествует каждому сознательному поступку.