Проклятие Византии и монета императора Константина - [52]

Гронская кивнула.

– И от сейфа, и от грузовика. У меня хранились все ключи.

– А почему именно у вас, а не у Дмитрия Сергеевича?

– Потому что он – не ключница, а начальник археологической экспедиции и очень талантливый археолог. У него много других забот, на нем – вся научно-исследовательская работа.

– Можно ли предположить, что, будучи человеком науки, Дмитрий Сергеевич невнимателен к бытовым мелочам, что он – рассеянный человек?

– Нет, такое предположить нельзя. У Лобова есть свои обязанности, и к ним он относится предельно внимательно.

Кудимов едва заметно усмехнулся.

– Понимаю. Скажите, Тася, а кто в последний раз относил находки в несгораемый шкаф и закрывал его?

– Калашина, я ей дала ключи.

– Сами вы присутствовали при этом?

Тася отрицательно покачала головой.

– Я только видела, что она взяла сверток и пошла к машине.

– Сверток?

– Все находки уже прошли первичную обработку, были разложены по пакетам, этикетированы и завернуты в один сверток в крафтбумагу. Калашина взяла этот сверток и отнесла в машину. Но как она закрывала сейф и закрывала ли вообще, я не видела.

Кудимов понимающе кивнул.

– Скажите, Тася, почему вы предложили хранить золотые предметы именно в кузове грузовика?

– Тут, знаете ли, банковских ячеек поблизости нет.

– Но ведь Лобову предлагали отправить золото в город?

– На частной машине?! Как вы себе это представляете! До Новгорода – двести пятьдесят километров, а вдруг в дороге что-то случится!

– Что ж, разумно… – протянул Кудимов, а про себя подумал, что эта непрошибаемая Гронская лукавит и определенно что-то скрывает. – И все-таки мне кажется, что были и другие причины. Так ведь?

На лице Гронской появилось насмешливое выражение.

– С моей точки зрения Леонид Аркадьевич Шепчук не тот человек, которому можно доверить подобный груз. Но это лично мое мнение.

– Вы полагаете, что министерский работник мог украсть эти находки? – вскинул брови Кудимов.

– Находки – нет, а научное открытие – да. Видите ли, он только недавно стал работником министерства, а до этого мнил себя археологом, который так ничего никогда и не открыл.

– Что ж, ваша точка зрения мне ясна, – сказал вслух Юрий Юрьевич, а про себя подумал, что в лагере археологов кипят просто-таки шекспировские страсти. – И последний вопрос. Вы видели, как Калашина заворачивала золотую чашу в крафтбумагу? То есть вы уверены, что в свертке находилась именно чаша?

– Нет. Маша взяла у меня ключ, потом взяла сверток и пошла к машине.

* * *

ОТ БОГШИ К ДЯДЮШКЕ.

Дай гривну в долг.

Фрагмент грамоты 67, Неревский раскоп, XV в.

– Всеволод Иванович или можно просто Сева? Я заметил, что в полевых условиях не любят отчеств? – спросил Кудимов, и Архипцев кивнул. – Стало быть, вы тоже склоняетесь к тому, что находки похитил кто-то из жителей деревни?

Архипцев снова кивнул и погасил сигарету. Разговор они начали на ступеньках сельсовета, потом оба прошли в специально отведенную комнату.

– Ну а кто еще? Больше вроде некому, – продолжил Сева, садясь напротив Кудимова.

– Скажите, хорошо ли вы помните тот момент, когда Калашина отнесла в сейф, то есть несгораемый шкаф, находки? Это было до драки или уже после?

– Ну, какая там драка, скажете тоже, так, мелкое недоразумение… Мужички немного расстроились, – усмехнулся Архипцев. – Что касается находок, то я твердо помню, что Маша отнесла сверток, когда мы уже вернулись.

– И все это время золотые артефакты были, так сказать, без присмотра? – насторожился Кудимов.

– Нет, что вы! В палатке оставался Леонид Аркадьевич Шепчук.

– А при нем, как вы думаете, хм… ничего такого произойти не могло?

– Ну, что вы, как можно! Чтоб Леонид Аркадьевич! Да он прямо пылинки сдувал с этой чаши.

Кудимов закивал, потом взял лежащий на столе паспорт Архипцева и внезапно спросил:

– Всеволод, тут у вас почему-то не указана прописка?

– А, вы об этом… Понимаете, так несуразно вышло: я из старой квартиры выписался, а в новой еще не прописался, не успел до отъезда. Жена торопила, но не получилось…

– Что ж, супруга права. С документами надо поаккуратней. Она, собственно, и нашему сотруднику на вас пожаловалась, – миролюбиво, почти по-приятельски пожурил его Кудимов и добавил: – А ей в это время коллекторы из банка позвонили… Вы с женой под квартиру кредит брали? Не так ли?

– При чем здесь это?! – опешил Архипцев, меняясь в лице… – А-а-а. Вот к чему вы клоните! Вы что же, значит, меня подозреваете?! Дескать, если у него денежные затруднения, то он мог и византийскую чашу тиснуть, чтоб за квартиру расплатиться! Про кредит вы всё выяснили! А то, что наша старая квартира была выставлена на продажу, но сделка сорвалась, выяснить забыли? И то, что эту чашу невозможно продать ни в одном антикварном магазине, ни на одном аукционе, тоже выяснить забыли!!!

– А зачем аукцион, когда есть черный рынок, Интернет… Вы же, кажется, через Интернет тот наперсный крест реализовали? – возразил Кудимов.

Архипцев уже открыл рот и хотел разразиться гневной тирадой, но вдруг передумал.

– Какой же ты – хорек, Юрий Юрьевич! – тихо произнес он после паузы. – А я вот возьму и откажусь отвечать на вопросы. Согласно статье пятьдесят первой Конституции имею право не показывать против себя.