Проклятие тангеры - [53]

Однако он конечно же медлил. Ведь у них в танго вообще так принято. И Ксюха, наконец, раскрепостилась – это же хорошо! Откуда только взялась пластика пантеры, или стриптизерши? Но уж точно не аргентинки из танго-шоу! Новое платье идет ей несказанно! Надо дождаться окончания пытки – и все станет хорошо, как никогда. Может, подруга просто-напросто хорошенько напилась шампанского, пока Костя спал?..

* * *

Виталий, тяжело дыша, остановился с последним тактом мелодии, вновь закинув ногу Ксении на свою – в ганчо. Громко прошептал:

– Поехали! Бог с ним!

Ксения задрожала.

– Бог с ним, с танго! – повторил Виталий, со второй попытки договорив фразу до конца.

Ксении полегчало: «Бог с ним, с танго!» – это гораздо лучше, чем то, что ей померещилось. Но: «Поехали?»

– Бог с ним, с танго! – отозвалась она радостно.

– Четыре часа утра! Что мы здесь делаем?! – весело воскликнул Виталий. – Что… мы… здесь… делаем?! – повторил он раздельно и рассмеялся.

В его глазах плясали золотистые искорки. Ксения засмеялась в ответ, залилась смехом, не могла остановиться.

– Что ты угораешь? – делано удивился Виталий, утирая веселые слезы, выступившие в уголках глаз.

– Я… а… ты? – Членораздельной реплики у Ксении не получилось. Она в изнеможении повалилась Рогову на плечо, сотрясаясь всем телом. Вместо смеха из горла вылетали только тихие повизгивания.

Виталий нежно обнял ее, повторил тихонько:

– Ну, что ты угораешь? – В голосе слышалась теплая усмешка.

Веселость Ксении как рукой сняло. Костин любимый приемчик – спросить: «Что ты смеешься?» – и повторить вопрос, когда собеседница уже падает от хохота. Виталий спасен – это ясно. Казалось, счастью не будет предела! Но что дальше? Как быть?! С ним, с оставшимися тангеро, со злым духом святочной милонги, с самой собой… С Костей…

Рубашка мужчины, который с десяти вечера на танцполе, пахнет уже не одним только одеколоном. Но Ксения вдыхала смешанный аромат с удовольствием. Горячее плечо под ее щекой, горячие ладони на ее лопатках, горячая грудь под ее пальцами, в которых отдается гулкое, частое биение сердца. Все было так надежно, так прочно, так распахнуто навстречу. И она была открыта мужчине, и льнула к нему, как дикий мох к утесу… Это из песни… Не из танго…

Если сейчас покинуть Виталия, вдруг Черная Тангера вновь утянет его к себе – такого открытого? Возьмет тепленького. А вдруг она уже выбрала новую жертву?! Вот лекарство от всех сомнений: правда!

– Виталик, ты понял, что произошло?

– А что произошло? – Он ободряюще улыбнулся. Никогда Ксения не предполагала, что грубоватый Рогов может так мягко улыбаться.

– Ты знаешь, что тебе угрожало? Ты заметил?

У Виталия мгновенно побледнело и окаменело лицо. Он помолчал минуту.

– Я понял. Да. Я видел женщину, с которой потанцевать – и… больше жизнь уже ни для чего не нужна. Но тут объявилась ты. Ты чем-то на нее похожа. Не в обиду!.. – Он снова надолго замолчал. – Ксенька, ты спасла мне жизнь!

Звонкое, давно забытое, ласкающее слух: «Ксенька». Виталик, что ж ты творишь?! Ну откуда ты так хорошо знаешь, за какие струнки подергать?! Интуицию не обмануть: был ты до танго искусным бабником и станешь им вновь, если вырвешься из этого подпольного мирка сублимированной чувственности. Жаль: ты хороший человек, хороший друг. Такой серьезный, положительный, добрый.

Во всем, кроме… С женщинами растрачивал себя и будешь растрачивать впредь.

– Кроме нас двоих тут никто ничего не понимает. Надо смотреть: вдруг эта… дамочка уже имеет кого-то еще?!

Или все-таки не будешь? Ты такой хороший!

– Ты прав. Но я не знаю как.

Они стояли в обнимку, напряженно и безрезультатно оглядывая полупустой танцпол.

– Ты же заметила ее, когда она подбиралась ко мне. Ты же обладаешь какими-то способностями!

– Обладаю. Но в данном случае я заметила ее случайно, спросонья. Повезло!

– Когда умер аргентинский дедушка, ты тоже ее видела! Настройся и посмотри!

– И ты ее видел с дедушкой!

– Я не видел, я почувствовал.

– Ну, так настройся и почувствуй!

– Хорошо. Давай вместе. Ты смотришь – я чувствую.

– Давай.

В продолжение целой мелодии они сосредоточенно молчали.

– Я думал, Травкин давно ушел, – заметил Виталий. – С кем это он там?

– С Ириной, как обычно.

– Он никогда так долго не задерживается. Проверь, это действительно Ирина?

– Ты ведь обсуждал с ним серию загадочных смертей. Не единожды. Он не может оставаться в стороне – как бывший профессионал. Для него дело чести – найти разгадку! Он сегодня проявил чудеса общительности: трепался со всеми подряд. Ищет! Относительно Ирины у тебя сомнения?

– Вообще-то не похоже…

– Не похоже! А другие? Я никого подозрительного не вижу.

– А я не чувствую. – Виталий вздохнул, потом, хмыкнув, указал ладонью в сторону от танцпола: – Костя скоро научится танцевать!

Скепсиса в его реплике прозвучало куда больше, чем добрых чувств.

С огромным удивлением Ксения проследила за его рукой. Неподалеку от выхода, рядом с вешалками высокий, ладный Костя, нелепо присогнувшись, прижимал к себе маленькую хрупкую девушку с пышными локонами и деревянно, но довольно ритмично переставлял длинные ноги. Он не смотрел по сторонам и был, по-видимому, всецело поглощен процессом обучения. Девушка в символическом платье с лентами через голую спину до самого крестца и подолом, заканчивавшимся сразу, как только начинались бедра, непрерывно делала сложнейшие «украшения» тонкими, нереально стройными ножками: притопывала каблучком, подбрасывала одну – согнутую – за коленку другой, носочком туфли чертила по паркету широкие и мелкие вензеля. Поразительно, что Костя при этом ухитрялся не запутаться и довольно четко выполнять свои простые шаги. Вперед, в сторону, назад, в сторону. Ого! Он уже умеет вести в крест и ходить по квадрату!