Проклятие тангеры - [32]

– Иди, конечно!

Костя деликатно высвободил ее руку из-под своего локтя. Великодушный ответ едва не застрял в горле. Он огляделся: куда бы податься, пока любимая будет утешать в общем-то и не подругу в ее в общем-то и не горе?

Ксения с Наташей уселись вдвоем в одно большое кресло в холле. Висеть у них над душой: вот, мол, я; сижу, жду, когда вы закончите, – показалось глупым, и Константин направился в танцзал. К столику, где Рогов оживленно беседовал с тощим, всклокоченным Андреем, подсаживаться не стал. Подробности гибели и опознания тела несчастного усача его ни капельки не интересовали, как бы Ксения ни пыталась уверить, что настоящий мужчина просто обязан испытывать любопытство. Он присел за другой столик, развернувшись с видом на танцующих.

С другой стороны стола точно в таком же развороте сидел подтянутый старик в светлосерой паре. Этот же старик в точно такой же позе сидел тут и на прошлой милонге. А в понедельник он, как и все, спасался от дыма в холле. На вид ему было не менее семидесяти пяти, но скорее всего, и больше, если учесть определенную моложавость. Костя ни разу не видел, чтобы этот человек танцевал. На сей раз прославленное Ксенией любопытство действительно взбудоражило воображение. Зачем приходит сюда этот человек? Может, вспоминает молодость. В конце сороковых ведь еще танцевали танго по клубам и на домашних вечеринках? А может, он берет уроки и еще надеется пуститься в пляс наравне со всеми. К нему в понедельник несколько раз подходила жена Валентина. Может, он родственник Измайловых или друг семьи? Костя стал придумывать, как бы начать беседу. Старик, видно, заметил внимание к себе незнакомца. Приветливо улыбнулся и произнес несколько слов на непонятном языке. Так он аргентинец, вот в чем дело!

Костя улыбнулся в ответ, виновато развел руками, спросил без большой надежды на успех:

– Вы говорите по-английски?

Как ни странно, аргентинец просветлел лицом и дал утвердительный ответ, после чего немедленно перехватил инициативу и, ни капельки не стесняясь, задал интересовавший Костю вопрос:

– Почему вы не танцуете?

Подмывало сказать: «А вы?» Но Костя вежливо информировал, что не умеет танцевать танго и приходит сюда просто для того, чтобы побыть со своей девушкой.

– Где же она? – лукаво удивился старик.

– Она танцует с другими, – вновь огорченно развел руками Константин, и оба собеседника рассмеялись.

– Карлос, – представился собеседник.

Костя назвал себя, и они обменялись рукопожатиями.

– А сами что же не учитесь? – не отставал Карлос.

– Если честно, – сказал Константин, который порядком устал оправдываться перед всеми любопытствующими своей занятостью, – мне не нравится этот танец. Я жду, когда моя любимая захочет заняться чем-нибудь другим.

Старик ответил на откровенность взглядом, полным живейшего сочувствия.

– Понимаю, – сказал он. – А есть надежда?

– Она обещала попробовать, как только закончится фестиваль, – сообщил Костя, осознавая, что его ответы несколько двусмысленны, и решил перейти в наступление: – Но вы-то наверняка танцор. Отчего же сидите, если уж приехали в такую даль только для того, чтобы поучаствовать в фестивале?

Как всегда, заговорив на чужом языке, он почувствовал себя раскованнее, чем в беседах, облеченных в родимую речь.

– А моя любимая покинула меня навсегда, – легко откликнулся аргентинец, – и я больше не вижу смысла танцевать с другими. Мне отрадно смотреть, как это делает молодежь.

– Простите за мой бестактный вопрос, – попросил Костя.

– Что же в нем бестактного?..

– Вы профессиональный танцор, верно?

– Мы с Клаудией выступали в шоу-программах.

– Не тошно видеть, как ковыряются неумехи и портят красоту танца?

– Ерунда! Танго – социальный танец. Он не для внешней красоты. Важно, сколь совершенно ты это делаешь, если ты выступаешь перед публикой. Если нет – это только для двоих. Я замечаю настоящие пары – когда мужчина и женщина не просто танцуют вместе, а влюблены, или они супруги, но все еще любят друг друга. Тебе нужно вот такое танго, – внезапно обратился он к Косте. – Плевать, как это выглядит, главное, чтобы ты и она были вместе! Веришь, со стороны это смотрится очень красиво, даже если люди делают всего лишь простые шаги!

Костя слушал затаив дыхание. Аргентинец говорил о совсем другом танце, не знакомом ему ни по рассказам Ксении, вечно озабоченной, достаточно ли она хорошо научилась, чтобы танцевать с действительно классными партнерами, ни по личным наблюдениям. О простом, незатейливом танце бабушек и дедушек. Вновь повеяло атмосферой сельских клубов и праздничных вечеринок тридцатых– сороковых, которую Костя знал лишь по кинофильмам да по рассказам стариков. Люди танцевали просто для того, чтобы получать удовольствие от танца и друг от друга. А сейчас они непрерывно мучаются, потому что амбициозные преподаватели внушили им, что они непременно должны выпендриться перед другими!

– Посмотри вот на этих, – предложил собеседник.

Пара, на которую он указал, как раз проходила мимо столика. Костя их шапочно знал. У обоих – запоминающиеся, не совсем обычные имена. Она – Карина, а он, кажется, Рудольф. Полненькие, средних лет, приветливые и улыбчивые. Костя пригляделся. Они не делали сложных движений. Рудольф вел свою супругу на дорожки шагов, подставлял ей простейшую подножку, и она аккуратненько переступала; время от времени отступал на шаг назад, Карина мягко валилась на него, нежно прижималась пышной грудью, плавно обводила свободной ногой широкую дугу по паркету. Когда мужу удавалось повести ее на нечто увлекательное, Карина с улыбкой заглядывала ему в глаза и что-то говорила.