Проклятие рода Плавциев - [63]

Патриций не знал, что ответить: его отец во время сражения с тевтонцем Арминием еще только-только надел мужскую тогу, кроме того, он действительно скончался, упав, но не на поле битвы, а с ложа во время оргии.

— Буду беречь его, благородный Стаций, и клянусь тебе никогда не зашью дыру, а навсегда оставлю этот порез от меча, убившего твоего доблестного родителя! — патетическим тоном пообещал Деметрий. — Спасибо и твоему верному секретарю который помог мне получить такой подарок!

— Кастор! — загремел патриций, когда Деметрий удалился. — При чем здесь мой отец?

— Плащ порвался, когда я снимал его с Прокула перед захоронением. Надо же было как-то оправдать эту дыру…

— Каков мошенник! И не стыдно обманывать бедного наивного человека?

— Обманывать? Ошибаешься, хозяин. Благодаря мне Деметрий приобрел не просто плащ, но овладел всей римской историей со всей ее славой! И всего за пятнадцать сестерциев. Вот, я положил их сюда, в надежное место… Проклятие! Ксения, гадкая воровка, ты где? — завопил грек, бросаясь вдогонку за похитительницей, а патриций, забавляясь, смотрел ему вслед.

* * *

Устроив Помпонию со всем ее кортежем из тяжело груженных мулов, Аврелий занял место в повозке, где, сияя шитой золотом одеждой, его ожидала Елена. Подняв руку, он дал сигнал к отъезду.

В далеком окне по ту сторону каменной ограды со старой надписью «Осторожно, собака» промелькнула тень женщины, которая, казалось, уже принадлежала иному миру. Приняв этот жест за прощание, она тоже подняла руку.

— Эй, вы двое, и не вздумайте располагаться тут! Я первый сел сюда! — послышался голос из повозки, в которую только что поднялся Кастор. Однако сердитый тон Палласа тотчас сменился сладким шепотом: — А, радость моя, это, наверное, ты и есть та рабыня, которую мне обещали? Какого ты роста?

Ругательства грека заглушили ответ Ксении, и уже через минуту Кастор резко отдернул штору в повозке Публия Аврелия, держа карлика за шиворот.

— Здесь тоже есть прелестная девушка, Паллас, и очень вероятно, именно та, что ты ищешь! — сказал он, швыряя художника-горбуна на шелковые подушки сенатора.

— В Рим! — смеясь, приказал Аврелий, и повозка тронулась с места.

Эпилог

Рим, 798 год abUrbecondita(45 год)

Прошло несколько месяцев после пребывания Аврелия на берегах Авернского озера, и события, пережитые на вилле семьи Плавциев, уже казались сенатору далекими, как и все герои той мрачной истории, полной тайн и убийств: Паулина с ее жестоким благородством; юная Невия, неопытная и простодушно нахальная; отважный воин Луций Фабриций, упорно придерживавшийся своих древних предрассудков; Сильвий, новый глава семьи Плавциев, стремящийся к высоким идеалам, которым суждено будет вскоре столкнуться с жестокой реальностью, и, наконец, Елена, испытавшая горести, что порой выпадают на долю женщины…

Как и предполагал Аврелий, в Риме прекрасная матрона имела большой успех. К несомненной привлекательности она прибавила еще и положение любовницы сенатора Стация, обстоятельство, которое не только не уменьшало количество претендентов на ее руку, но, наоборот, бесконечно увеличивало их число — ведь жениться на ней означало получить протекцию могущественного сенатора. А ради Аврелия Публия Стация многие охотно закрыли бы глаза не только на прошлые грехи Елены, но и на будущие… Среди множества кандидатов в мужья Елена выбрала богатого патриция, и Аврелий, естественно, был приглашен почетным гостем на свадьбу.

После того как Аврелий пристроил очаровательную вдову, от которой, по правде говоря, быстро устал, остальные персонажи тех драматических событий постепенно стали бледнеть в его памяти за беспощадной чередой капель в водяных часах.

И все же окончательно забыть о том, что случилось на вилле Плавциев, он не мог — служанка Ксения, подруга Кастора по разным дурным делам, от проворных ручек которой не спасались ни тощие кошельки рабов, ни толстый кисет хозяина, служила постоянным напоминанием о тех скорбных событиях.

Аврелий как раз думал, как бы избавиться от нее, не слишком огорчив обидчивого секретаря, когда управляющий Парис постучал в дверь, объявив о приходе Тита Сервилия.

— Привет, Аврелий! — Тит вошел бравый, довольный — сама жизнерадостность.

Сервилий был похож на свою жену Помпонию не только добрым характером, но и внешне, что часто бывает с супругами, прожившими вместе много лет. Сервилий с Помпонией выглядели как брат и сестра, чему, несомненно, способствовала и их тучность — результат общего пристрастия к хорошей кухне.

У Сервилия была к сенатору неотложная просьба. Аврелий выслушал друга, поставил чашу с охлажденным пивом — пиво было замечательным! — и сухо ответил:

— Нет.

— Ну, брось, Аврелий, — возразил Тит. — Божественный Клавдий не думал о расходах, и это зрелище станет незабываемым событием! Амфитеатр будет переполнен, как никогда. Весь Рим соберется. Ты просто обязан там быть!

— Друг мой, — спокойно ответил сенатор. — Ты прекрасно знаешь, что убийства мне неприятны, особенно те, совершенно бесплатные, что происходят на арене. Могу понять — Клавдий использует гладиаторские бои для возвеличивания империи и собственной славы. И все же понять не значит поддержать.