Проклятие – миньон! - [20]

– А еще здесь нет клозета и умывальни, – продолжал Станислас, – так что…

– После покоев королевы блистательному лорду Шерези будет неудобно мочиться в окно, – ядовито продолжил Виклунд.

Я покраснела:

– Если вы, лорд Виклунд, решили окончательно порвать со мною дружеские связи, не стоит мелочиться. Желаете сразу вызвать меня на дуэль? Хотя о чем это я. Вы не сможете вызвать на бой дворянина, находящегося выше вас по статусу, просто потому, что вам этого хочется, вам нужен повод. – Меня замутило, желудок сжался, рот наполнился горькой слюной. – Что ж, извольте, тогда я вызову вас. Графу Шерези, миньону ее величества, повод не нужен.

Я подбежала к окну, оно оказалось закрытым решеткой, я поискала глазами умывальный таз, не обнаружила его и пискнула:

– Меня сейчас вырвет!

– Станислас! – скомандовал Оливер, доремарец выбежал из комнаты, а великан схватил меня за плечи и потянул к себе. – Ложись! Да не на кровать, дурень, на пол, боком ложись, иначе захлебнешься, вот так, дыши…

Я дышала широко открытым ртом, чувствуя, как по щеке стекает дорожка слюны. Прибежал Станислас с медным тазом, Оливер громыхнул крышкой сундука:

– Пей!

О зубы стукнулось горлышко бутылки, теперь по щеке тек обжигающий алкоголь.

Оливер ругнулся, сел на пол, положил себе на колени мою голову и принялся поить меня из бутылки, как кормилица чужого, но любимого младенчика коровьим молоком.

Полегчало мне минут через десять или после трети бутыли ядреного доремарского самогона, называемого почему-то эликсиром.

– Давно вас отпустили? – спросила я заплетающимся языком, склоненное лицо Виклунда я видела как в тумане.

– В тот же день, когда тебя отвели на допрос, а обратно не вернули.

Оливер приложился к бутыли, мне было видно, как дергается его кадык, когда в великаново горло полилась огненная влага.

– Мармадюк сообщил нам, что королева сделала свой выбор и что мы можем не ждать тебя в ближайшую неделю.

– Он меня отравил, – я икнула, – Мармадюк. Каким-то тиририйским каштаном, а ее величество – вылечила.

– Надеюсь, лекарство было приятным? – Доремарец сидел на кровати и перебирал струны мандолины, поэтому вопрос получился напевным.

– Обычным, – пожала я плечами.

– Зачем? – Оливер оттолкнул мою голову с коленей, заставляя подняться. – Зачем лорд-шут тебя травил?

– Проверял мою стойкость, смею предположить. По крайней мере, именно так он оправдывался перед королевой. А может, действительно хотел уморить, но потом испугался.

– Мармадюк? – Виклунд хихикнул, как деревенская девчонка, которой сообщили о размере мужского достоинства ее кавалера более опытные товарки. – Да ему два десятка Цветочков немножко прибить – разминка перед завтраком! Испугался!

– Значит, это действительно была проверка, и я ее прошел. – Я села прямо, поджав под себя ноги, и потянулась к бутылке. – Дай глотнуть.

– Тебе хватит! – не дал мне выпивки Виклунд. – Тиририйский желудь, желудь, Цветочек, а не каштан – штука, конечно, не особо мощная, но желудок тебе придется беречь еще месяца два.

– Ты знаешь этот яд?

– Конечно. Его ценят не за быстроту действия, а за вкус и еще за то, что он становится смертелен только при нагревании.

Я вспомнила, как Мармадюк доставал его из жаровни, и меня передернуло.

– А что именно лорд-шут хотел узнать? – неожиданно спросил Станислас.

Вот так всегда. Только я представлю окружающих добродушными простаками, они показывают мне фахановы рожки, намекая, что за каждой маской болвана прячется хитрый тип. Но, знаете ли, за личиной Цветочка Шерези скрывается тоже отнюдь не полевая фиалка.

– То, как мне удалось победить де Краона.

Я выдержала паузу и обвела присутствующих тяжелым взглядом.

– В ночь пожара мне в руки попал старинный артефакт, стрела, изготовленная самим чародеем Этельбором, носящая название «последний довод».

– Ты имеешь в виду последнего канцлера?

– Именно! Последний канцлер и последний довод! Неужели канцлер не может быть чародеем, а чародей – канцлером?

– Не отвлекайся, – велел Виклунд, – эту твою горяченную манеру уводить разговор в бессмысленные споры мы уже прекрасно изучили.

– Последний довод активируется кровью. То есть я тогда об этом не знал, я думал, что артефакт поможет Станисласу пройти испытание в стрельбе. Ведь представьте себе, эта волшебная стрела попадает точнехонько туда, куда пожелает выпустивший ее из лука.

– Мне очень хочется рассмотреть это чудо поближе!

– У тебя не было лука, – напомнил мне Оливер, – когда ты повстречал де Краона. Кстати, где это было?

– На том же самом месте, где и в первый раз. – Мне показалось, что из-за приоткрытой двери потянуло сквозняком, но я продолжала быстро рассказывать: – Я шел в казарму, стрела была при мне, когда мне на голову набросили мешок, я упал и стрела оцарапала мне руку. Лорд Мармадюк считает, что именно капля моей крови оживила артефакт.

– Де Краон хотел тебя убить или просто испугать?

– Теперь я об этом не узнаю, но мне показалось, что… – Я быстро вздохнула и вытерла глаза тыльной стороной ладони, слез не было, ардерские мужчины не плачут. – Дальше стрела все сделала сама. Я нашел ее неподалеку, когда выпутался из мешка. Она была в крови, не моей, и также кровь была повсюду, видимо, де Краон … пошел туда, где и умер.